Подобных нестыковок и видимых противоречий в действиях Сен-Жермена очень много, и если оценивать его историческое поведение и политические взгляды с чисто внешней, обыденной точки зрения, понять что-либо будет попросту невозможно. Похоже, что у него не было постоянных симпатий или антипатий и он всегда действовал, исходя их конкретной ситуации и необходимости. Однако поверх внешней ситуативной необходимости в его поступках, решениях и стратегии проглядывает генеральная линия, суть которой — в поддерживании оптимального баланса интересов разных стран, достижении равновесия и погашении конфликтных ситуаций там, где война и борьба не нужна. Попытаемся, однако, высказать свою точку зрения по поводу глубинных политических пристрастий Сен-Жермена, рискуя вызвать самые разнообразные возражения. Вполне возможно, что такой страной в Европе и мире все же была Россия. Во-первых, ни в одном из своих начинаний и комбинаций ни разу граф не пошел против нее самой, нигде он не ущемил ее. Во-вторых, он ей серьезно помог по меньшей мере три раза: а) в случае с избавлением от Петра III и восхождением Екатерины II на престол; б) в случае с победой России в войне с Турцией; в) в случае победы Кутузова, с которым он встречался, над Наполеоном, которому он перестал помогать после его похода на Россию (последний пункт требует отдельного разговора, и он состоится через несколько страниц). В-третьих, помощь Сен-Жермена по отношению к России была не просто одноразовой и ситуативной, а долговременной и стратегической по существу. В-четвертых, эта помощь носила общеевропейские и даже мировые перспективы, ибо Сен-Жермен умел так закручивать и раскручивать спираль исторического творчества, что, помогая России, он помогал Европе, а через Европу — Азии. Приведенная выше цитата из книги Мари-Раймонд Делорм подтверждает, что все было во многом именно так: во-первых, помогая России конкретно и существенно, Сен-Жермен нигде об этом не говорил и вообще иногда вел себя так, словно России не существует. Такая молчаливая помощь делами действует во много раз сильнее, практичнее, если хотите, магичнее, нежели велеречивые уверения в любви, не подкрепленные поступками. Как истинный посвященный, знающий ценность места и сроков, граф вел себя по отношению к России как по отношению к священному месту, потенциал и мощь которого надо бережно лелеять и взращивать, не давая ему преждевременно истощиться от ядовитых энергий внимательных недругов. Между прочим, его отношение и поведение по отношению к России напоминает поведение Е. П. Блаватской, о котором Е. И. Рерих говорит как об очень мудром: если бы она (Блаватская. — С. К.) преждевременно выдала бы особую мистическую ценность и роль России, то это могло бы открыть страну для разрушительных импульсов со стороны недругов и привести ее к гибели.

СЕН-ЖЕРМЕН И ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Этот период в жизни графа наиболее изучен и проработан. Почти все, что известно на сегодняшнем уровне развития «сен-жерменистики», приведено в данном издании, и потому нет смысла по несколько раз пересказывать одни и те же эпизоды. Да, Сен-Жермен хотел спасти страну и монархию от подступающей к ней гибели, которую он не просто интуитивно предчувствовал, но точно и ясно видел. Почему он делал это? Разве он не уставал от ограниченного кругозора вершителя судеб Франции и его ближайшего окружения, разве не понимал, с какими мелкими завистливыми людьми он ежедневно сталкивается в высшем свете? Наверное, он как никто другой чувствовал, как опасна нисходящая траектория, принятая Европой, которая пошла на десакрализацию всех институтов власти и сторон жизни. Он не мог не понимать сакральную силу монархии и династийного принципа, который Бурбоны почти растратили. По его отдельным фразам и разговорам с королевой видно, что он ценит монархию выше республиканской власти. Кроме того, он не хотел, чтобы ценой установления республики было бы такое количество человеческих жертв, которые вскоре пришлось принести Франции за утверждение лозунгов свободы, равенства и братства. Параллельно с предупреждениями, сделанными королевской семье, он серьезно предупреждает и французскую духовно-политическую и интеллектуальную элиту, группировавшуюся в основном в различных тайных обществах и масонских клубах. Он посещает закрытые ложи, которые составили основу будущих якобинских клубов, и пытается повлиять на них, примирить конфликты и внутренние дрязги, смягчая ожесточение, которое уже проникло в их сердца и которое скоро, увы, словно лава, прорвется наружу. Сен-Жермен чувствует, что монархия обречена, и пытается смягчить умы и душу ее будущих могильщиков. Если республика, то пусть это будет хотя бы облагороженное государство и гуманное общество. Однако и эта надежда оказывается ложной: хаос разбушевавшихся стихий достигает своего апогея, и тьма ложно понятой свободы начинает пожирать сама себя в термидоре. Тогда Сен-Жермен обращается к тому единственному человеку, который благодаря своей уникальной воле, уму и мощной личности способен обуздать анархию.

О загадочной силе и тайне, стоящей за Бонапартом, писали многие самые гениальные авторы — Байрон, романтики, Пушкин, Лермонтов. Гете, бывший к тому времени глубоким стариком, стоял навытяжку перед молодым диктатором, покоряясь его несокрушимой магнетической силе. Эта сила, или, как называл ее сам Наполеон, Звезда, вела его на протяжении всей жизни, помогала одерживать победы над противниками, отводила от прямого попадания посланные вражеские пули и артиллерийские ядра. Однако мало кто знал, что тайным воспитателем и покровителем будущего императора и властелина Европы был Сен-Жермен. Именно он как человек с самой мощной энергетикой и силой среди прочих оккультистов и магов Европы передал свою мощь деятелю, сумевшему воспользоваться даром и благодаря ему изменившим облик целой планеты.

Архивные материалы, содержащиеся в книге, показывают, что Сен-Жермен знал о Наполеоне еще с детских лет, когда тот был безвестным корсиканским ребенком. Информация о личном контакте графа с молодым генералом Бонапартом промелькнула во всем издании только один раз. Сен-Жермен сопровождал будущего императора во время экспедиции французского корпуса в Египет. Что было до этого — тайна, о которой вряд ли удастся узнать. Может, все же имели место более ранние контакты графа с Наполеоном, а может быть, имело место незримое духовно-энергетическое воздействие, которое поддержало честолюбивую волю юноши и перенаправило ее с личных, чисто эгоистических интересов на эволюционно более высокие интересы Франции (впоследствии биографы поражались, как органично император отождествляет себя с интересами целой страны и мыслит в крупномасштабных национальных категориях). Наиболее ценная информация, связанная с духовно-мистической поддержкой, оказываемой Наполеону Сен-Жерменом и группой Великих Учителей человечества, к которой граф принадлежал (более подробно на эту тему пойдет разговор позднее), содержится в книгах Учения Живой Этики или Агни Йоги. Е. И. Рерих получила от Великих Учителей следующие послания, посвященные роли Сен-Жермена в жизни Наполеона и судьбе таинственного камня Чинтамани, сопровождающего все крупные мировые события:

«У Нас есть тоже кладбище-хранилище рекордов испорченных планов. Для всех Нас очень грустное помещение. Возьмем на выбор. Вот план, основанный на Бонапарте. Так называемый Сен-Жермен руководил революцией, чтобы посредством ее обновить умы, но и создать единение Европы. Вы знаете, какое направление приняла революция. Тогда создался план символизировать единение в одном человеке. Наполеон всецело найден Сен-Жерменом. Звезда, о которой он любил говорить, принесла ему неожиданные возможности. Правда, многие из Братства не верили, как можно войною вносить объединение, но Мы все должны были признать, что сама личность Наполеона, усиленная Камнем, символизировала в себе поглощение всех деталей.

Вы уже знаете, что явление Камня всегда сопряжено с женским началом. Наполеон, по совету злобных сил, сам погасил звезду свою. Камень опять побыл у Иезуитов, ибо заслонилась общая задача. Камень был принесен Наполеону в Марселе неизвестным лицом, и он подарил его Жозефине. План уже был разбит, когда Наполеон безумно устремился на Россию, ибо он не должен был затронуть Азию» (Е. И. Рерих «У Порога Нового Мира», М., 1995).