На самом деле в описанных эксцессах повинны те, кто обвинял графа. О революционно-разрушительных программах Ордена Иллюминатов написаны горы литературы. Кормясь знаниями и советами Сен-Жермена, многие тайные общества на самом деле стремились использовать их для собственных эзотерических целей, связанных с жаждой власти и престижа, алчностью, тщеславием. Другие обвинители графа в антироялизме для того, чтобы их версия выглядела более правдоподобно, пытались поставить под сомнение подлинность дневников графини д’Адемар. Однако и работы, приведенные в данном издании, и другие архивные свидетельства убедительно доказывают несостоятельность этих заявлений.

Еще один ряд обвинений, предъявляемых графу не столько современниками, сколько ханжески настроенными исследователями, связан с тем, что Сен-Жермен для своих целей общался с одиозными и развращенными людьми. Помимо Наполеона, которого даже самым предвзятым критикам трудно считать одиозной личностью, можно добавить таких жестоких эгоистичных людей, как Надир-шах, генерал Клайв, Алексей Орлов. Следует ли считать контакты с ними «порочащими связями?» Сентиментальный моралист скажет «да», но политик-реалист никогда не согласится с этой утопической точкой зрения. Личностями, перечисленными выше, пестрит мировая история. Каким бы людьми они ни были в нравственно-психологическом смысле, они были выразителями глобальных исторических тенденций, не говоря уже о том, что все реальные политические решения в их ареале невозможно было реализовать без их воли и согласия. Сен-Жермен придерживался следующего принципа: не морализировать, но использовать во благо их энергию и возможности, по ходу событий пытаясь облагородить их души.

СТРАТЕГИЯ И ТАКТИКА СЕН-ЖЕРМЕНА

Если внимательно присмотреться к особенностям поведения графа, то можно увидеть его необыкновенную активность. Он всегда в гуще событий, в центре основных силовых линий мировой истории, и всегда занят своим главным делом — помощью всем светлым начинаниям и выравниванием постоянно нарушаемого равновесия. Четко понимая глубинные законы истории и жизни, Сен-Жермен действует, исходя их своих знаний о двуполюсной природе мировой политики и о подвижном блуждающем центре (оси) истории. Потому легко может показаться, что он сражается на двух сторонах, за обе воюющие армии, и что он агент влияния» двух противоположных сил. Однако весь приведенный в данном издании материал свидетельствует как раз о другом: Сен-Жермен был «агентом влияния» Высших Сил, Сил Провидения, которые находятся по ту сторону добра и зла в их человеческом субьективном измерении и которые, подобно солнцу, освещают эти два полюса. Подобное влияние и вытекающее из него поведение превосходят «человеческий, слишком человеческий» (Ф. Ницше) подход и несут на себе отблеск Сверхчеловеческой Реальности. Свет Метаисторического Солнца и Божественной Воли помогает и добру в его стремлении отстоять свою праведную позицию и, как ни парадоксально, и злу в его упорстве, чтобы оно быстрее получило непреложное возмездие и преодолело собственное заблуждение. Обычный человек и политик действует, всегда занимая какую-либо одну из названных позиций. Но политик метаисторического уровня ведет себя настолько парадоксально, что к нему неприменимы обычные земные мерки. Там, где налицо земная победа и торжество, он видит зерна будущих невзгод. А там, где всем грезится поражение и упадок, он торжествует и чувствует успех своей миссии.

Сен-Жермен стремится помогать всегда и везде, но при этом старается не нарушить законы жизни и принципы свободной воли людей. Потому, предупреждая королей о возможной гибели, он никогда не насилует их волеизъявления и уважает их право на ошибку, даже если это чревато непоправимыми последствиями. Он знает, что навязанное и насильственное добро есть едва ли не худший вид зла. Так же парадоксально то, что он чрезвычайно редко прибегает к мистическим, почти сверхъестественным способам выхода из затруднительных ситуаций. Многочисленные свидетельства, собранные в книге, показывают, что предел его возможностей лежит далеко за границами понимания обычных людей, и, если прибегнуть к сравнениям, которые, как известно, всегда хромают, он, безусловно, является посвященным белым магом высочайшего уровня. Однако он пользовался скрытыми силами природы в редчайших случаях, предпочитая действовать законными дозволенными средствами. Так, будучи заключен в тюрьму, он, в принципе, мог освободиться, применив свои чудодейственные силы, как это ему советовали друзья (загипнотизировать тюремщика, внушить тюремному начальству идею отпустить его или повлиять на еще более высокопоставленных руководителей). Однако граф, как и во многих аналогичных случаях, касающихся его личной судьбы, предпочитает действовать как обычный законопослушный человек (пишет прошение об освобождении, терпеливо дожидается получения паспорта) и не стремится накренить корабль судьбы с помощью сильнодействующих магических средств. История, повествующая о деятельности обществ эзотерического плана, говорит о том, что именно так ведут себя настоящие посвященные. Инициатическая наука Востока называет этот принцип принципом невмешательства в карму.

Интересна не только глобальная стратегия Сен-Жермена, но и его тактика, относящаяся прежде всего к психологии взаимодействия с людьми и сиюминутными обстоятельствами. Конечно, граф сам был превосходным психологом, умеющим читать человеческие тайны, хранящиеся в глубине их сердец. Он превосходно понимал людские слабости и, наверное, использовал их в своих крупномасштабных исторических проектах. Однако при этом он никогда и никому не делал ничего плохого в личностном плане. Правда, если они начинали активно противодействовать эволюционной логике начинаний Сен-Жермена, их политика сопротивления Истине в конце концов терпела фиаско. Для пользы дела граф совершенно сознательно соединял в своей деятельности два совершенно разных принципа: естественность, обыкновенность и тайну, загадочность. Кого-то это напрягало и отталкивало, но большая часть людей притягивалась магнетизмом необычности. Постоянное присутствие тайны давало графу большую свободу во взаимоотношениях с миром и высшим светом, помогая пластично ускользать от ненужных людей и занятий или неожиданно возникать. Благодаря необычному подходу Сен-Жермена совершенно невозможно было просчитать и предсказать: все нити обстоятельства всегда были в руках у него, а не у других людей. Говоря современным языком, граф блестяще умел работать с собственным имиджем и легендой, которые он тщательно создавал. Подобная тактика, несмотря на неизбежные издержки (недоверие глупцов, зависть, постоянные слухи), приносила гораздо больше дивидендов, чем потерь.

Еще одним элементом беспроигрышной тактики Сен-Жермена было сочетание других элементов поведения — терпимости и достоинства. Несмотря на постоянные столкновения с вековой непроходимой глупостью, он сохранял терпение и терпимость, даже если приходилось иметь дело с безнадежными людьми, и был готов заново начать усилия по проведению своих планов в жизнь. В то же время его поведение было исполнено величественного достоинства, заставить лишиться которого его не могла ни одна сила в мире. Достаточно проанализировать драматургию его взаимоотношений с сильными мира сего, посмотреть, как он выстраивает диалоги с королями, герцогами и дипломатами, чтобы убедиться в его внутреннем аристократизме и высоте, которую он в себе ощущал. Он мог предупреждать и даже просить, но никогда при этом не заискивал. Наверное, ему помогало полнейшее отсутствие личной заинтересованности во всех делах. Это давало особую свободу, легкость, изящество поступков и взаимоотношений. Ему удавалось сохранять достоинство даже в самых критических обстоятельствах, полных нападков и недоброжелательности.