Следует ли считать Сионский Приорат однозначно светлым орденом только потому, что с его деятельностью пересекалась деятельность Сен-Жермена? Или, напротив, однозначно темным, поскольку его программа полностью вписывалась в контекст конспирологической логики тайных обществ розенкрейцерско-масонского толка? Ответить на этот вопрос очень трудно, поскольку еще не разработаны критерии отнесения того или иного явления к свету или тьме вообще, и тем более применительно к природе закрытых лож. Что считать светлым, а что темным в деятельности орденов? Если исходить из принципа верности сакральным традициям и божественным идеалам, декларируемым тем или иным орденом, но пренебречь конкретно-историческим поведением орденов, тогда легко смешать белую и черную краску. Наверное, справедливее будет судить о сущности ордена по соответствию его внутренней программы Божественным нравственно-духовным целям и законам, а также по его историческому поведению и земным делам. Цели, заявленные Приоратом, законны и высоки, но насколько были законными и высокими средства, с помощью которых Сионская Община стремилась восстановить на французском престоле меровингскую династию, сегодня сказать сложно. В литературе нет однозначной оценки этого загадочнейшего и в высшей степени сложного явления. Некоторые авторы демонизируют Сионский Приорат, видя в нем аналог планетарного ордена Мертвой Головы, осуществляющего зловещую идею объединения человечества на основе псевдомистической рассудочности и технократических идеалов. Этой точке зрения противостоит другая, представляющая более правильной и доказательной: Сионский Приорат был герметичной высокоморальной организацией, исповедующей христианско-эзотерические воззрения и противостоящей развращенной рассудочности энциклопедистов — истинных авторов французской революции. Сам факт противостояния ордена разрушительной революционной стихии, выхолощенному гуманизму и стремление найти священные основания для государственной власти заслуживает весьма высокой оценки. Это не исключает возможных ошибок, заблуждений и темных проявлений со стороны ордена, но у кого их нет. Может быть, в более поздний период существования ордена и были серьезные попытки навязать ему негативную антисакральную программу. Короче говоря, нет достаточных оснований и материалов, чтобы сделать окончательный вывод: хорош или плох Сионский Приорат, работает ли он в большей степени на идеи света или на идеи тьмы. Историческое прошлое Сионского Приората также вызывает немало вопросов. С одной стороны, по некоторым данным, Сионская Община инициировала разгром своей дочерней структуры — Ордена тамплиеров, а с другой, выступила защитницей некоторых его членов, предупреждая их о готовящейся опасности. Будущим исследователям предстоит разобраться во всех хитросплетениях таинственного ордена.

Что касается взаимоотношений Сен-Жермена и Приората на уровне глубинных течений и тенденций, то они имели весьма сложную динамику. Можно с уверенностью сказать, что на первом дореволюционном этапе позиция графа и позиция ордена по отношению к монархии практически полностью совпадали. «Да» — монархии, «нет» — революции — таков лозунг, которому следовали в это время оба загадочных конспирологических субъекта истории. Для того чтобы не допустить сотрясения основ жизни, необходимо было — и это хорошо понимали и граф, и орден — бороться с революционными настроениями и помогать королевской чете. Вполне возможно, что Сен-Жермен поддерживал идею Приората помочь Меровингской династии в лице Габсбургов постепенно взойти на французский престол и вовлечь Францию в орбиту Священной Римской Империи. Возможно, что вхождение Франции в состав этой империи или, по крайней мере, более тесный союз с ней помог бы создать в Европе некий остров охраняемых традиционных ценностей, континентальный блок, более дружественный России, нежели все страны в отдельности, и противостоящий идее революции. В пользу подобной позиции Сен-Жермена говорит его весьма тесное общение и даже дружба с рядом аристократов из Вены, с министром иностранных дел Австрии Фердинандом Лобковицем. Но сказать это со стопроцентной уверенностью трудно, необходимы дополнительные исследования. Причем один из главных вопросов, который здесь следует выяснить, заключался в том, был бы этот вновь созданный союз или блок дружественен России или нет? Ответ на него тем более важен, чем реальнее приведенные ранее аргументы и убежденность в том, что Сен-Жермен придавал большое значение роли России.

Однако позиции Сен-Жермена и Приората резко разошлись в отношении послереволюционной судьбы Франции и, в частности, в отношении к миссии Наполеона, который под его влиянием начал разыскивать меровингские корни в самом себе. Не являясь потомком династии, он затем старался связать себя узами брака с женщинами, в чьих жилах текла кровь священной династии. При этом для графа в вопросе метафизики династийной власти важнее всего было наследование линии духа, и Наполеон, превращавший Францию в могучую империю в пределах Европы до своего похода на Россию, как раз и был таким наследником сакрального духа Меровингов. Для Приората важнее, нежели благоденствие Франции и Европы, было отстаивание собственных династийных интересов, даже в том случае, когда правда истории и удачи истории оказались на стороне Ордена. Речь идет о перманентной борьбе Приората с Наполеоном, который был объявлен исчадием ада и воплощением Сатаны. Неприязнь к Бонапарту доходила у отдельных членов ордена до беспредельных, почт вселенских масштабов и порой принимала мистический характер. Например, сам факт того, что знаменитый Нострадамус, входивший в члены Ордена, предсказывал явление Наполеона как посланника сатанинских сил — о многом говорит.

Если говорить в целом, то отношения Сен-Жермена с разнообразными орденами характеризовали его как сильного и независимого человека, лишенного страха и потому не боящегося идти на контакт с самыми могущественными орденами. Можно быть уверенным, что в отношении Сионского Ордена графу удалось реализовать все свои цели и использовать огромные возможности Приората для осуществления глобальных исторических программ и сценариев.

Сама по себе концепция заговора, протянувшегося через века, (ибо Сионский Приорат не ограничивал свои реставрационные проекты одной Францией), вызвала резкие возражения со стороны академических кругов и либеральной общественности, однако даже критики вынуждены признать солидную документальную обоснованность многих положений «Священной загадки». Авторы привели целый ряд свидетельств о влиянии Сионской Общины на многие события европейской истории во времена средневековья и эпохи Возрождения. Для целей данного исследования важно понять, какое отношение этот орден имеет к событиям Великой Французской революции. Община объединяла вокруг себя множество людей, среди которых видную роль играли католики-традиционалисты. Сионский Приорат был единственным тайным орденом Франции, противостоявшим назревающей революции и поддерживавшим королевскую чету, причем главными в этой поддержке были видные католические семьи, входившие в Общину. Они пытались поддерживать католическую церковь, во многом утратившую к тому времени влияние, впрочем, как и верность сакральной традиции и вызывавшую всеобщую ненависть. Достаточно вспомнить знаменитый призыв члена ряда масонских лож Вольтера: «Раздавите гадину!»

Поддержка короля, осуществляемая католическими семействами из Сионского Ордена, пересекалась с деятельностью так называемых католических лож, наиболее известными среди которых были ложи, возглавляемые пылкими католиками и роялистами маркизом де Жирарденом и маркизом де Буйа. Они безуспешно пытались помочь Людовику XVI с семьей бежать из Франции. Это лишний раз подтверждает внутреннюю широту и терпимость эзотерика Сен-Жермена, который, по свидетельству Элифаса Леви, «по внешнему соблюдению обрядов был безусловным католиком» (И. Купер-Оукли «Сен-Жермен. Тайны королей», с. 11).