Процессы отождествления и разотождествления: как работает наша психика

 

Ближайший ученик и сподвижник Роберто Ассаджиоли Петро Ферруччи подробно и с использованием зрительных схем описал процессы отождествления и разотождествления, происходящие в сфере психики:

«Разотождествление происходит путем наблюдения. Вместо того чтобы растворяться в ощущении, чувстве, желании или мысли, мы наблюдаем за ними со стороны без какой-либо оценки, без намерения изменить их, без какого бы то ни было взаимодействия с ними вообще.Мы смотрим на них как на нечто внешнее, будто рассматриваем некий пейзаж.

1.                Пустые круги означают содержания сознавания: чувства, ощущения, идеи и т. д. Точка обозначает «Я», которое на протяжении дня непроизвольно переходит от одного отождествления к другому: я зол, я счастлив, я устал.

2.                Можно переживать себя как чистое сознавание «я  есмь» без какого бы то ни было содержания. Из этой точки «Я» наблюдает все содержания сознавания, не отождествляясь с каким-либо из них.

3.                Согласно психосинтетической концепции, «Я» не является ни пассивным зрителем, ни актером. «Я» —  это режиссер-постановщик представления, отвечающий за его качество, своевременность и чуткое руководство.

4.                Когда «Я» явственно присутствует в личном опыте индивида, он может легко и полностью отождествиться с любым содержанием сознания, от романтической любви до неистового гнева или волчьего аппетита. Но он может также разотождествиться с любым из них. Сознавая себя как «Я», человек постоянно имеет свободу выбора».

Рис. 3

Приведенные выше схемы, в частности, схема 4, показывают, что если человек сумел занять центральную позицию по отношению к другим субличностям и разотождествиться с ними, внутренняя интегрированность человека возрастает.

Петро Ферруччи подробно описывает те результаты, к которым приводит практика самонаблюдения и разотождествления:

«Первым результатом такого наблюдения является освобождение от наблюдаемого. Если «мне страшно», я наблюдаю свой страх, я ясно вижу его очертания, я вижу, что страх — это не я, что он представляет собой нечто внешнее; я вижу, что сам я свободен от этого страха.

«Я» — это та наша часть, которая способна наблюдать любое содержание психики, не будучи вовлеченной в его атмосферу. Наличие такой части позволяет всей личности обрести равновесие, которое в противном случае было бы невозможным. Эту ситуацию можно проиллюстрировать восточной притчей о десяти глупцах. Десять глупцов переплыли реку; добравшись до другого берега, они захотели убедиться, что все живы и здоровы. Один из них начал считать, но забыл о себе и сосчитал только девять остальных. «Нас только девять, — заявил он. — Один из нас, должно быть, утонул». «Ты уверен, что посчитал правильно?» — спросил другой глупец и принялся пересчитывать, но о себе тоже забыл. Тут и другие глупцы этим занялись, но, сколько ни считали, результат был тот же — девять. Уверившись, что один из них утонул, они стали оплакивать его гибель, хотя не могли сообразить, чью именно. Проходивший мимо человек поинтересовался, что случилось, и глупцы ему объяснили. Поскольку перед ним стояли все десятеро, прохожий догадался, в чем дело, и стал считать их, прикасаясь к каждому по очереди и требуя, чтобы тот называл свой порядковый номер. «Один», — сказал первый. «Два», — произнес второй. И так добрались до последнего, который сказал: «Десять». Пораженные глупцы поблагодарили прохожего и порадовались благополучному исходу дела.

Эта история показывает, как легко стать жертвой иллюзии, не располагая единой точкой зрения на происходящее.

Чтобы иметь возможность составить ясное и верное представление о ситуации, нужно быть независимым от игры включенных в нее сил. В случае человеческой личности такие условия достигаются путем самоотождествления.

Самоотождествление можно сравнить с панорамной смотровой площадкой, поскольку с наблюдательного пункта «Я» мы можем обозревать общую картину вечно изменчивого содержания своей личности.

Первые четыре пункта приведенного ниже упражнения служат восхождению на эту смотровую площадку внутреннего пространства. Пятый пункт, естественно вытекающий из предыдущих, нацелен на то, чтобы пережить себя как чистое сознавание.

Если вернуться к четырем этапам психосинтеза, то квинтэссенцией метода можно считать именно последнюю стадию работы — соединение нового «Я», или сознательно выстроенного внутреннего психологического центра, с высшим «Я», то есть синтезирование двух «Я» в единое целое.

Петро Ферруччи, считавший, что «в психосинтезе «Я» не является ни пассивным зрителем, ни актером» и что оно — «скорее продюсер, ставящий шоу, отвечающий за качество, своевременность и чуткое руководство», выделил идею двух «Я»: трансперсонального и духовного.

 

 

Начало жизненного  пути

Психосинтез — известный метод психотерапии, лечения, интегрального обучения, саморазвития, личностного и духовного роста, основанный на теории, которая была создана известным итальянским психологом, психиатром и философом Роберто Гвидо Ассаджиоли.

Основатель психосинтеза Роберто Гвидо Ассаджиоли был очень яркой фигурой, которая заслуживает отдельного рассказа. На сегодняшний день о нем сохранилось не так уж много сведений, поскольку он был очень скромным человеком и полагал, что нужно сосредоточить все внимание на психосинтезе, а не на нем как на личности.

Лишь в конце жизни, будучи уже всемирно известным ученым, он под некоторым давлением коллег согласился написать свою биографию, причем сделал это не сам, а прибег к помощи бостонского ученого и психотерапевта Юджина Сэдлера-Смита, исследователя темы интуиции.

Однако тот не успел завершить эту автобиографию по причине смерти ученого в 1974 году. Те сведения, которые приводятся здесь, опираются на ряд источников и публикаций, однако наиболее полные сведения находятся в статье Кеннета Соренсена и Ханне Биркхольма, переведенной Михаилом Корвусом и опубликованной на русском в Интернете.¹

Великий итальянский ученый Роберто Марко Грего родился 27 февраля 1888 года в знаменитой Венеции, где как раз в это время проходят карнавалы. Хотя жизнь его была отнюдь не карнавальной, а полной испытаний и творческого труда.

Отец его умер, когда будущему психотерапевту и философу было всего два года. Через три года после смерти мужа мать Роберто повторно выходит замуж за доктора Алессандро Эммануэля Ассаджиоли, который дал мальчику свою фамилию.

Вся жизнь Ассаджиоли прошла в Италии: в Венеции, Риме и Флоренции — и все трудности, которые довелось испытать его родине, он познал на себе. Среда, в которой он вырос, была исключительно благоприятной для развития.

Его семья была довольно зажиточной и принадлежала к верхнему слою среднего класса, причем была очень образованной, где существовал культ знания, интерес к искусству, музыке, художественной литературе и духовным учениям.

Мать Роберто активно интересовалась духовным Востоком, изучала теософию и постоянно нанимала сыну репетиторов, обучавших его иностранным языкам и музыке. С детства он хорошо знал древнюю классическую культуру, античность, изучал мировые религии, философию.

Безусловно, тяга к красоте, пронизывавшая всю деятельность ученого, зародилась не без влияния богатейшей культуры самых красивых городов мира. В доме свободно говорили на итальянском, английском и французском.

Ассаджиоли много читал, был жаден до знаний и уже к 18 годам полностью овладел восемью языками (помимо перечисленных это были греческий, латынь, иврит, немецкий, русский и санскрит). Он мог не просто свободно говорить и читать, но даже думать помимо итальянского еще и на английском, немецком и французском языках.

Еще будучи школьником, он начал писать научно-философские статьи и уже в пятнадцать лет опубликовал в венецианском научно-популярном журнале первую статью «Бессознательные желания и сознательная работа».

С детства Роберто любил пространственные перемещения и с юности стал ездить по миру самостоятельно. Так, он в возрасте 17 лет посетил Россию и сохранил к ней интерес до конца жизни: после семидесяти лет он засел за изучение русской классики, без которой остро ощутил культурную неполноту.

В 1904 году его родители из Венеции переехали во Флоренцию, которая стала для юноши второй родиной. Здесь он прожил большую часть жизни, получил высшее медицинское образование со специализацией по неврологии и психиатрии в IstitutiondiStudiSuperriori.

Правда, после Первой мировой войны молодой ученый несколько лет проработал в Риме, где вступил в брак с Нелли Чиапетти (женщиной католического мировоззрения, притом активно интересовавшейся теософией) и где у него родился сын Илларио Ассаджиоли. Брак был счастливым и продлился сорок лет, вплоть до смерти жены в 1962 году.

 Психоаналитический период

 Ассаджиоли рано приступил к научной карьере. В начале века он опубликовал ряд статей, тематически находящихся на стыке медицины, философии, культуры, востоковедения, религии, где он подходил к теме психосинтеза.

Первая работа, формулирующая отдельные положения психосинтеза, вышла в свет в 1906 году и называлась «Значение смеха и его использование в педагогике». Сегодня у нее несколько иное название — «Улыбающаяся мудрость». Отправной точкой для ее написания послужила статья З. Фрейда «Остроумие и его отношение к бессознательному».

Одновременно с этим Ассаджиоли написал научную статью по материалам своей психиатрической практики, которую он вел в лечебнице Сан Сальви. В течение 1907 года он работал над своей докторской диссертацией и завершил ее в возрасте 21 год, так и назвав ее — «Психосинтез».

Уже тогда он учился смотреть на жизнь как на целостный процесс, который нужно воспринимать позитивно, что было выражено в авторской формулировке: «Жить нужно так хорошо, как только возможно, и смотреть на себя с улыбкой».

На первом этапе своей научной карьеры молодой итальянец много сил отдал психоанализу, пройти мимо которого в те времена было просто невозможно. Тем не менее Ассаджиоли было тесно в рамках какой-либо одной теории и научной дисциплины.

Он всегда проявлял самый широкий интерес к философии и культуре и входил в число молодых свободомыслящих интеллектуалов Флоренции, ведущих исследования в области духовной культуры и гуманитарных проблем. Флоренция еще со времен эпохи

Возрождения была пространством, где рождался удивительный синтез идей и философий. Чего стоит одна Неоплатоническая академия, где в разные времена творили такие гениальные фигуры и умы, как Марсилио Фичино, Пика дела Мирандола, Кристофоро Ландино, Лоренцо Великолепный, Анжело Полициано, Франческо Катани, Микеланджело Буанароти, Ботичелли!

С Флоренцией были тесно связаны и такие фигуры, как Данте Алигьери и Леонардо да Винчи. Наверное, дух синтеза и стремление к универсальности передались молодому мыслителю Ассаджиоли.

В течение нескольких лет он был одним из самых энергичных редакторов журнала «Леонардо», основанного другом Ассаджиоли - Джованни Папини.

В данном случае показательна сама фигура Леонардо да Винчи, давшая имя журналу и представлявшая собой образец научно-духовного синтетического подхода к изобретательской сфере и творчеству.

Он печатал ряд статей в итальянской научной периодике, но академическое сообщество относилось к его идеям в те годы с изрядной долей скепсиса.

Да и сам Ассаджиоли, первым начавший в Италии психоаналитическую практику, был не очень доволен результатами своей работы, потому принял решение продолжить учебу.

В 1910 году он принял участие в Международном конгрессе в Болонье, где изложил свои представления о бессознательных процессах психики и, выступив с некоторой критикой психоанализа, начал разработку собственного метода психотерапии.

Завершив медицинское образование в 1910 году, Ассаджиоли переезжает в Швейцарию, где продолжает свое обучение психиатрии у Энгена Блейера, человека, имевшего широчайшую известность в тогдашнем научном мире благодаря двум вещам: исследованиям шизофрении и принятию психоанализа.

Швейцария была в те времена своего рода интеллектуальной Меккой, куда стремились попасть многие начинающие психиатры-клиницисты.

Пребывание в этой атмосфере существенно расширило творческие горизонты и кругозор Ассаджиоли и повысило его профессиональный уровень.

Именно там, в Цюрихе, произошло его знакомство со швейцарцем Карлом Густавом Юнгом, профессиональное общение и дружба с которым продолжались всю долгую жизнь обоих ученых.

Изучая различные психологические и философские системы, среди которых его особый интерес вызвали идеи Уильяма Джеймса и Анри Бергсона, Ассаджиоли начал серьезно сотрудничать с психоаналитическим движением, набиравшим в то время обороты в Европе.

Он входит в члены общества Фрейда в Цюрихе, а также в Интернациональное психоаналитическое общество, сотрудничает с официальным австрийским изданием психоаналитиков, для которого пишет статью «Теория Фрейда в Италии», с периодическим изданием «Психоанализ».

Он создал также небольшую исследовательскую группу, которая насчитывала 19 человек и была нацелена на исследование природы психики и души.

В 1912-1915 годах Ассаджиоли писал множество собственных статей в итальянских периодических научных журналах «Психе» (который основал он сам) и «Ультра», пользовавшихся большим успехом в интеллектуальных кругах страны.

В 1912 году он опубликовал статью о своих профессиональных поисках в русском журнале «Вестник психотерапии», принадлежавшем Русскому психоаналитическому обществу.

Ассаджиоли также переводил на итальянский язык и чужие статьи, в частности, работы Фрейда.

Юнг, в ту пору еще не разорвавший с основателем психоанализа, как и сам Фрейд, делал на Ассаджиоли большую ставку. Биографы психотерапевта Кеннет Соренсен и Ханне Биркхольм приводят следующий отрывок из письма Юнга Фрейду:

«Очень приятный и, возможно, ценный знакомый, наш итальянец, д-р Ассаджиоли из психиатрической клиники во Флоренции. Профессор Танци предложил ему нашу работу в качестве диссертации.

Молодой человек очень сообразителен, кажется чрезвычайно образованным и увлеченным последователем, который вступает на новую территорию с истинным жаром. Он желает посетить нас следующей весной». (McGuire, 1974, 241).

Увлечение психоанализом заметно выделяло Ассаджиоли из многих его итальянских современников, которые подходили к изучению психики чаще всего с чисто неврологическим инструментарием.

В то же время чем дальше шла работа, тем меньше классический психоанализ устраивал молодого психиатра.

В своих более поздних интервью он признавался, что занимался психоанализом в Италии, но быстро убедился в его «ограниченности».

Потому ученый начинает все больше работать над собственной системой. Первая мировая война внесла некоторые коррективы в творческие планы Ассаджиоли.

Он работает в качестве доктора и психиатра, помогает реабилитации раненых. Непосредственное столкновение с человеческими страданиями на войне еще больше укрепило Ассаджиоли в гуманистических взглядах и важности позитивного взгляда на мир, которые с помощью разных клинических методов психиатр и психотерапевт передает больному.

После войны Ассаджиоли на какое-то время переезжает в Рим, где в 1926 году открывает Институт культуры и терапии психики, который позднее будет переименован в Институт психосинтеза. Ученого все больше начинают интересовать темы, связанные с позитивными аспектами психологии и психотерапии, например, развитие воли.

В письме-приглашении на открытие института он пишет о том, что его торжественная речь будет посвящена теме развития воли. Впоследствии Ассаджиоли написал на английском языке книгу «Акт воли» на эту тему, опубликованную в 1974 году, уже после его смерти.

Обращение к теме воли было не просто плодом размышлений кабинетного ученого, которым итальянский психотерапевт никогда не был, но ответом на вызовы времени.

В то время ситуация в стране меняется: к власти приходит правительство Бенито Муссолини, и нужно было найти в себе силу духа, чтобы противостоять возрастающему давлению диктатуры.

Поначалу Ассаджиоли не трогают (серьезные гонения начнутся позднее), более того, позволяют опубликовать книгу «Новый метод лечения – психосинтез» и открыть в 1933 году свою школу во Флоренции — Институт психосинтеза, директором и администратором которого стала известная в Италии женщина, общественный деятель и президент Национального совета женщин Италии Спалетти Распоини (ученый избегал административной работы, и ему претила идея как начальнику контролировать распространение своих идей).

В этом институте Ассаджиоли, начавший глубинную клиническую психотерапевтическую работу с полярными силами внутри человеческого сознания, прочел цикл лекций «Наши скрытые энергии и их использование в образовании и медицине».

 Восточные искания

 У создателя психосинтеза родилась гипотеза, согласно которой любая человеческая эмоция, переживание, психоэмоциональный импульс, появившийся в сознании, немедленно вызывает из глубин психики свою противоположность, внутреннее сопротивление.

Задача психотерапевта заключается в том, чтобы помочь клиенту примирить внутреннюю вражду и осуществить синтез этих противоположностей. Помогает осуществить синтез высшее «Я» человека, или, как ученый называл его, Высшая Самость.

Введение в западную психологию и — шире — культуру восточных, по сути, понятий было очень смелым шагом, сделанным задолго до сегодняшнего «восточного» бума, переживаемого в Европе и Америке.

Ведь идея Самости весьма близка к идее Атмана, распространенной в индийской духовной традиции.

Ассаджиоли видел в Самости сплав сознания и воли, отнюдь не тождественный нашей телесной оболочке, эмоциональной структуре и ментальной сфере.

Человек, идущий путем психосинтеза, усовершенствует собственную осознанность и духовное мастерство, заключающееся в том, чтобы не отождествляться с негативными аспектами своих эмоций и мыслей, и, напротив, в том, чтобы отождествляться с их позитивными сторонами и гранями.

В итоге, усовершенствовав свое земное персональное сознание, человек соединяет его с Самостью, которая носит универсальный, космический масштаб.

Человек универсальной культуры, Ассаджиоли не был чистым восточником и адептом какой-либо одной духовной доктрины.

Он достаточно много ссылался и на западных мистиков: Святого Иоанна де ля Круса, Франциска Ассизского, неоплатоников с их идеями эманаций. В своей незаконченной книге «Трансперсональное развитие» он, исследуя сакральную символику, писал:

«Вот мы получили пятнадцать групп символов воскрешения и возвращения, которые были отражены в Евангелиях возвращением расточительного сына в отчий дом. Это возвращение в предыдущее состояние является указанием на возвращение к исходному персональному существованию. Это предполагает теорию эманации души, нисходящей, обретающей единение с материей и затем возвращающейся в свой «Дом», блаженную родину, души, которая уже не будет такой, какова она была ранее, но станет обогащенной опытом самосознания, который приходит вместе со зрелостью, с тяжким трудом и борьбой».

В конце двадцатых —начале тридцатых годов создатель психосинтеза интенсивно изучает сакральные учения Востока и Запада, общается с широким кругом европейских интеллектуалов и духовных искателей.

Погружаясь в мир восточной духовности, Ассаджиоли опирался на мощную традицию западного ориентализма, который за свою многовековую историю прошел несколько этапов.

Действительно, образ Востока в художественном и культурном сознании Запада за долгие века истории претерпел существенные изменения.

Вначале это была некая мода на восточные произведения искусства, ковры, предметы роскоши, которые в условиях колониальной политики европейских стран активно вывозились за пределы азиатских стран.

Более осмысленный интерес к культуре Востока начал проявляться у европейских аристократов в конце XVII—начале XVIIIвека.

Во дворе Людовика XIVвозникла мода на китайские произведения искусства. Придворные аристократы с удовольствием ставили рядом со своими дворцами китайские домики, которые изнутри украшали расписанными вазами, ширмами, скульптурами, веерами.

В художественной литературе ориентализм существовал как некая мода на экзотику, украшательство, декоративность и витиеватость изложения, и в таком виде многие литераторы отдали ему дань.

Во Франции — Шатобриан, Монтескье, Ламартин, Нерваль, в Германии — Гете со своим «Западно-восточным диваном», романтики, Новалис, Шиллер, Гофман, Шлегель.

Восток на этом этапе жил в сознании художников как некое вымышленное царство, являющееся антиподом Запада и носителем первозданного мифологического совершенства, с одной стороны, и дикости, с другой стороны.

Надо признать, что интеллектуально-духовное восточное поветрие в западной культуре было массовым и очень сильным.

Оно не возникло на пустом месте —в конце восемнадцатого и в девятнадцатом веке Гете с его «Западно-восточным диваном», Шиллер, Новалис, многие романтики в той или иной степени касались восточных тем в своем творчестве.

Кого-то Восток увлекал своей экзотикой, кто-то, как тот же Гердер, пытался ввести Восток в свои исторические построения, а кто-то, как Шопенгауэр, пытался всерьез погружаться в онтологию и этику Веданты и буддизма.

Подлинный расцвет ориентализма во всех жанрах искусства происходит в Европе во второй половине ХХ века. Вначале вторая волна увлечения Востоком начиналась с моды на все японское.

Первый импульс задали импрессионисты. В живописи восточную волну принесли Энгра, Делакруа, Матисс, Дюбуа, позднее — Ван Гог, Гоген.

Затем стали появляться более качественные, нежели раньше, переводы подлинных восточных текстов. В художественной литературе через серьезное увлечение Востоком прошли Верлен, Рембо, Эдгар По, Торо, Уитмен, Эмерсон.

Среди мыслителей это Гердер, который пытался ввести Восток в свои исторические построения, и Шопенгауэр, всерьез погружавшийся в онтологию и этику Веданты и буддизма.

В двадцатом веке Восток стал еще более востребован во всех сферах западной культуры. Многие европейские и американские философы, культурологи, литераторы, психологи, психотерапевты, ощутив ограниченность западного расчленяющего подхода к познанию человека и не найдя ответов на мучающие их вопросы, обратились к духовному опыту Востока.

Музыканты стали вводить темы Востока в свои произведения еще более активно, чем в девятнадцатом веке. Это проявилось и в оперном, и в симфоническом искусстве на рубеже девятнадцатого-двадцатого веков.

Восток, правда, степной, половецкий, языческий, активно присутствует в русской музыке у Бородина («Половецкие пляски»), Римского-Корсакова, Стравинского, Скрябина.

Действие знаменитой «Аиды» Джузеппе Верди переносит в Египет. Знаменитая «Песнь о земле» Густава Малера во многом отражает увлечения композитора чань-буддизмом.

В философии темы и образы Востока активно вводит Ницше, использующий образ Заратустры, правда, больше для утверждения своих идей, нежели для изложения доктрин зороастризма.

В художественной литературе темы, идеи, сюжеты Востока вводят в свои произведения Томас и Генрих Манн, Герман Гессе со своими культовыми книгами «Сиддхартха», «Паломничество в страну Востока», «Степной волк», Ромен Роллан, создавший замечательные духовно-философские биографии индийских подвижников «Жизнь Рамакришны», «Жизнь Вивекананды», «Вселенское Евангелие Вивекананды», Кейзерлинг со своим «Дневником путешественника». Восточная этика присутствует в наследии Альберта Швейцера.

Кто-то, как француженка Александра Дэвид Наль и немец Хоуфман (впоследствии лама Анагарика Говинда), навсегда покидает Запад и переселяется на Восток, в Индию и Тибет, и пишет замечательные книги, которые становятся бестселлерами на Западе. Европейские и американские художники, литераторы и мыслители начинают понимать, что за Востоком стоит правда тысячелетий.

Восток становится неким зеркалом, на незамутненной поверхности которого Запад все лучше начинает видеть собственное несовершенство, суетливость, алчность и поверхностность. Восток перестает восприниматься как некий экзотический орнамент, призванный украсить ткань художественного произведения своей причудливой росписью.

Он все более воспринимается как некий духовный исток человечества, родина всех религий и философий, обитель изначальной мудрости.

Все западные ориенталисты новой формации приобретают более полное представление о Востоке и на уровне информации, и даже на уровне духовных практик Азии, которые получают на Западе все большее распространение.

Разумеется, подобный культурный фон, в котором Восток становится своего рода мейнстримом для духовных искателей, не мог пройти мимо психологии. Свою дань Востоку, причем очень большую, отдал Карл Густав Юнг.

Его комментарии к китайскому трактату «Золотой цветок», его тексты по алхимии и сравнительному религиеведению, сделанные высокообразованным, универсальным мыслителем (философом, культурологом и психологом одновременно), были огромным вкладом в постижение Востока.

Многолетний сотрудник и личный друг Юнга, Роберто Ассаджиоли, также внес в психологию и психотерапию немало ценных идей, восходящих к Востоку.

Помимо изучения индийской, тибетской, китайской, суфийской традиций итальянский психотерапевт серьезно изучал Каббалу, Древо Сефирот и книги по древнееврейской мистике, о чем свидетельствует его богатая личная библиотека во Флоренции.

Исследователи отмечают определенную параллель, которую можно провести между Древом Сефирот и «психологическим яйцом Ассаджиоли», хотя сам факт деления этого яйца на семь, как это было принято на Востоке и в теософской традиции, а не на девять элементов, что характерно для каббалистической традиции, говорит о том, что ученый был все-таки ближе к Веданте, нежели к Каббале.

Наиболее близкой духовной доктриной для Ассаджиоли, несомненно, были теософия, книги Е. П. Блаватской, откуда он черпал многие знания в области сакрального символизма.

Это связано и с реальными семейно-биографическими факторами жизни ученого (его мать и жена были членами тогдашнего теософского общества), и с реальными свидетельствами других людей, встречавшихся с итальянским психотерапевтом.

Уже незадолго до своей кончины, в 1972 году, ученый сделал знаменательное признание, раскрывшее истоки его верований.

Когда психолог Джин Фадиман побывала у него на квартире, она обратила внимание на портрет основательницы теософского движения Е. П. Блаватской, висевший в гостиной, и задала вопрос, почему он нигде не говорит о своей идеологической близости к этому движению, ученый ответил: «Это моя религия, и пока я жив, я хочу умолчать об этом».

Другое свидетельство, более позднего характера, предоставили А. Бондаренко, Д. Делюкин, Ю. Будникова, сотрудники Музея семьи Рерихов в Санкт-Петербурге. В ряде статей на эту тему, в частности, в докладе на конференции «Итальянская психология XXвека.

Точки пересечения с Учением Живой Этики»³, они подробно излагают информацию на эту тему. Встретив в работах высоко ценившего работы Блаватской художника и философа Н. К. Рериха, вместе с женой Е. И. Рерих создавшего учение Живой Этики, слова, подтверждающие сотрудничество Ассаджиоли с Рерихами, Ю. Будникова посетила в 2011 году Институт психосинтеза во Флоренции (Фьезоле) и мемориальную квартиру Ассаджиоли и так описала свои впечатления:

«Рабочая обстановка ученого делает неоспоримым его интерес к таким явлениям, как теософия и Агни Йога. В его личной библиотеке представлена вся теософская литература того времени, включая Письма Махатм, а также книги Учения Живой Этики (первое нью-йоркское издание).

О том, какое место занимало в его жизни Учение, говорит такой показательный факт: стены его кабинета, где он проводил большую часть своего времени в последние годы жизни, украшены всего несколькими рамками — с фотопортретами жены, безвременно ушедшего сына, А. Мадзини (духовного лидера движения за объединение Италии в XIX в.) и двумя репродукциями с картин Н. К. Рериха из серии «Знамена Востока» — «Дозор Гималаев» и «Ойрот — вестник Белого Бурхана».

Между Ассаджиоли и Рерихом велась личная переписка. Известно также, что существуют письма Ассаджиоли к Рудзитису (известному латвийскому поэту и соратнику Рериха).

Ю. Будникова высказывает предположение (почти все архивы ученого погибли), что Ассаджиоли мог познакомиться с учением Живой Этики, наследующим идеи теософии, либо через секретаря Теософского общества в Италии Елену Писареву, либо через Алису Бейли, чья Тайная школа (ArcaneSchool), представлявшая боковую и весьма спорную ветвь теософии, была в те годы очень популярной в Европе.

Ассаджиоли написал предисловие к итальянскому изданию комментариев Алисы Бейли к «Йога-сутре» Патанджали. Сама Алиса Бейли, с которой ученый познакомился в 1933 году в Асконе (Швейцария), во время работы конференции «Эранос», организованной Юнгом для изучения глубинных связей между Востоком и Западом, писала:

«Там мы впервые встретились с д-ром Робертом Ассаджиоли, который был нашим представителем в Италии в течение ряда лет… Он был одно время ведущим специалистом по мозгу в Риме, и когда мы познакомились с ним, он считался выдающимся европейским психологом.

Он является человеком редкой красоты характера. Как только он входит в комнату, его сущностные духовные качества сразу дают себя знать. Франк Д. Вандерлип в своей книге «Будущее Европы» делает удивительное замечание о нем.

Он называет его современным Св. Франциском Ассизским и говорит, что утро, проведенное им с Робертом, было кульминацией его путешествия по Европе. […] Выступления д-ра Ассаджиоли были выдающимся событием на конференциях в Асконе. Он читал лекции по-французски, по-итальянски и по-английски, и изливавшаяся через него духовная мощь служила средством стимулирования многих людей к духовному обновлению жизни».

Общаясь с современными ему представителями эзотерических учений и черпая в их трудах некоторые идеи и вдохновение, Ассаджиоли вместе с тем не желал, чтобы его воспринимали как эзотерика, и хотел состояться как ученый.

Человек универсальной культуры, он не стремился к тому, чтобы его воспринимали как адепта какой-то духовно-философской доктрины, той же теософии или Живой Этики, даже если он черпал в ней вдохновение и какие-либо идеи для своего творчества.

Он проводил различие между своей духовной верой, персональными убеждениями (так, он, например, признавал доктрину реинкарнаций) и работой психолога и психотерапевта.

Он утверждал, что «психосинтез не ставит своей целью и не пытается дать метафизическое или теологическое объяснение великой Загадке — он ведет лишь к двери, но не далее».

И хотя теория Асссаджиоли была в немалой степени основана на его персональном духовном опыте, он старался, чтобы психосинтез был не мистической, а научной системой.

Итальянский мыслитель видел свое назначение в том, чтобы сделать психосинтез тем мостом между духовным путем, на который становится человек, и психологической гармонизацией личности.

Ю. Будникова напоминает, как Ассаджиоли подчеркивал, что без специальной подготовки физического и психического тела человека к восприятию энергий высшего «Я» ни теоретическое изучение духовной литературы, ни занятия медитативными практиками не дадут серьезного результата.

Кстати, к концу жизни Ассаджиоли осознал, что для более глубокого усвоения духовной составляющей психосинтеза нужна длительная групповая работа.

И тогда он обратился к своему ученику Серджо Бартоли создать в небольшом городке Читта дела Пьеве в провинции Умбрия общину, объединяющую людей на основе совместного служения и сотрудничества в области духовной культуры, просвещения и внутренней работы по совершенствованию.

Серджо Бартоли приступил к этой работе только через семь лет после смерти своего учителя и для этой цели объединил 12 человек, причем очень большую роль в подобном сплочении людей для совместной работы сыграло Учение Живой Этики. Потому эта группа со временем стала называться Обществом Живой Этики.

К началу тридцатых годов Ассаджиоли существенно продвинулся в разработке идей психосинтеза. Он написал ряд статей, которые в 1965 году будут изданы в его книге «Психосинтез».

Самыми главными из них, безусловно, были статьи «Динамическая психология и психосинтез» и «Самореализация и психические расстройства». В них оформилась, причем не только на уровне текстов, но и на уровне схем и диаграмм, его модель бессознательного.

В 1933 году он создал овальную, или «яйцеобразную», диаграмму, представляющую картину человеческой психики. В ней изображены отношения, возникающие между сознанием отдельного человека, его личным бессознательным и коллективным бессознательным, изображены уровни бессознательного. К ней до сих пор обращаются самые разные психотерапевты и тренеры личностного роста.

 Испытания и преследования

 Однако жизнь человека, даже самого стабильного и психологически устойчивого, никогда не может быть гладкой и ровной.

Не была безоблачной и судьба детища Ассаджиоли — психосинтеза, который отвергался большинством академических ученых того времени из-за своей слишком большой одухотворенности (психоанализ с его креном в физиологизм воспринимался академическим миром более лояльно).

Но самые серьезные испытания в жизни Ассаджиоли наступили в 1938 году, когда правительство Муссолини начало гонения на ученого.

Причиной гонений были, с одной стороны, гуманистическое, отчасти пацифистское, умеренно интернациональное мировоззрение ученого (дуче ненавидел пацифизм, а Ассаджиоли все-таки был довольно осторожным человеком и не занимался политикой), а другой стороны, национальный фактор.

Гитлер давил на Муссолини, требуя решения еврейского вопроса и расовой чистоты в союзнической Италии, а в жилах флорентийского гуманиста присутствовала еврейская кровь.

Спираль преследования раскручивалась постепенно: вначале ученого арестовали и поместили под стражу, затем на некоторое время посадили в тюрьму, после чего выпустили, чтобы потом снова начать преследование.

Как ни парадоксально, но тюрьма оказала положительное влияние на дальнейшее развитие психосинтеза. Ассаджиоли использовал это время для духовных практик и опытов над самим собой.

Он подробно исследовал свой внутренний мир и позднее заявил, что бессознательное человека имеет значительно больше слоев, нежели утверждал Фрейд, медитировал по несколько часов каждый день и сделал несколько удивительных открытий.

Во-первых, он понял, что бессознательное человека имеет значительно больше слоев и уровней, нежели утверждал Фрейд, а во-вторых, увидел, что даже в таких абсолютно стесненных обстоятельствах он имеет возможность выбора своей реакции на лишение внешней свободы, а значит, он внутренне свободен.

К этому опыту Ассаджиоли обращался на протяжении всей своей жизни, рассказывая друзьям, что никогда раньше не испытывал такого спокойствия и не получал удовольствия от того, что он жив. Уже перед смертью ученый написал статью об этом периоде, названную «Свобода в тюрьме».

Вторая мировая война была для ученого, которому было уже далеко за пятьдесят, куда большим испытанием, нежели Первая. Опасаясь ареста, который мог произойти в любой момент, Ассаджиоли был вынужден перейти на нелегальное положение.

Он часто ночевал в альпийском высокогорье под открытым небом, переходя от одной деревушки к другой вместе с группой беглых заключенных и бежавшим из плена британским солдатом–парашютистом. В 1943 году фашисты стали преследовать его лично: наведывались к нему в дом, устраивали засады, уничтожили принадлежавшую ему ферму.

От гибели его спасли чудо и высокая интуиция, вовремя подсказывавшая ему приближение опасности. Еще одной трагедией для Ассаджиоли стала гибель его сына Иларио, вскоре после войны умершего от туберкулеза.

 Международное признание

 После войны и освобождения от муссолиниевского режима Ассаджиоли начал вновь развивать и пропагандировать идеи психосинтеза. Он воссоздает ранее основанный им Институт психосинтеза во Флоренции, который функционирует и до наших дней.

Психосинтез получает международное признание. В 1957 году в Америке, в Делавере, создается Фонд исследования психосинтеза, который в дальнейшем переводится в интеллектуальную столицу США — Нью-Йорк, где начинается публикация трудов ученого, переведенных на английский язык.

Особенно бурно эти процессы продолжились после посещения ученым Америки, где во многих городах создаются центры и школы психосинтеза и появляются многочисленные последователи нового направления. Ассаджиоли начинает сотрудничать с Маслоу и даже публиковать его работы в учрежденном им фонде.

Затем центры психосинтеза появляются и в Европе: в Швейцарии, Австрии, Англии, Швеции, Норвегии, Финляндии, Греции, Голландии, Германии, — а также в Аргентине и даже в Индии.

Психосинтез признается Европейской ассоциацией психотерапевтов как серьезное направление психологии и психотерапии, по которому психотерапевтам мира можно работать, консультировать, лечить и обучать людей.

Так, сегодня в ряде стран мира, в той же Италии и в Англии, есть учебные заведения, которые дают обучающимся людям степень магистра по психосинтезу. Вышедший в 1994-1995 годах «Международный справочник психосинтеза» насчитывал к этому времени 107 институтов психосинтеза в 32 странах. В одной Италии сегодня существует 16 центров.

В отличие от своего товарища Юнга, который был не только долгожителем, прожившим много лет — 94 года, но и писателем, написавшим десятки книг, Ассаджиоли гораздо больше писательства любил живую практику психотерапевтического консультирования и преподавательскую работу.

Он написал всего пять книг: «Психосинтез», «О духовном кризисе», «Акт воли», «Трансперсональное развитие» и «Типология психосинтеза». Правда, он все же создал несколько сот небольших статей и эссе, многие из которых переведены на разные языки.

До конца своих дней он сохранил юношескую любознательность, живость ума и готовность осваивать новые для себя области. Так, уже после 70 лет он внезапно осознал, что в его обширных познаниях есть существенная лакуна: что он слабо ориентируется в русской литературе и культуре.

Поскольку русский язык он знал недостаточно хорошо, он засел за его изучение и уже через год свободно штудировал Толстого и Достоевского. Умер мастер психотерапии 23 августа 1974 года в возрасте 86 лет в городке Каполона, Ареццо.

Очень емкие слова, подводящие итог всему, что сделал великий флорентиец, оставил любимый ученик Ассаджиоли — Петро Ферруччи, который сам был успешным психотерапевтом. В предисловии к книге Джины Харди «Психология с душой» он оставил такие слова о своем учителе:

«Насколько я знаю, Роберто Ассаджиоли был единственным человеком, который лично и активно участвовал в двух различных фундаментальных революциях в психологии ХХ века.

Первой революцией было рождение психоанализа и глубинной психологии в начале века. Ассаджиоли, тогда еще молодой студент-медик, предоставил свою диссертацию по психоанализу, опубликованную в официальном альманахе, наряду с материалами Фрейда и Юнга и был частью Цюрихского фрейдистского общества, группы первых пионеров психоанализа.

Идея бессознательных процессов в психике оказала на него продолжительное влияние, которое он позже развил во множестве гипотез, уходящих много далее пределов ортодоксального психоанализа.

Вторая революция, в которой Ассаджиоли принял участие, — создание гуманистической и трансперсональной психологии в 1960 году.

А. Маслоу был первооткрывателем в этом направлении. Главная идея проста:

вместо того чтобы фокусироваться на патологии при определении человеческого существа (как часто делали все психоаналитики) или на структурных подобиях между нервными системами людей и животных (как предлагал бихевиоризм), гуманистическая и трансперсональная точка зрения, не отрицая открытий других школ, делает главный акцент на стремлении организма к целостности, на человеческом потенциале к росту, на развитии сознательности, здоровья, любви и радости».

Множество связей и взаимодействий было чрезвычайно важно для Ассаджиоли.

Он в разное время общался с такими людьми, как итальянский идеалист Бенедетто Кроче, русский эзотерик Петр Успенский, немецкий философ Герман Кейзерлинг, индийский поэт Рабиндранат Тагор, суфий Иннаят Хан, учитель дзен Д. Т. Судзуки, исследовательница Тибета Александра Дэвид-Наль, а также психологи: создатель логотерапии Виктор Франкл, создатель системы управляемых снов наяву Роберт Дизоэль и сам К. Г. Юнг, до и после его разрыва с психоаналитиками.

Такие контакты, умноженные на жизнь, полную экспериментов и раздумий, обеспечили, бесспорно, широкие перспективы для творения Ассаджиоли, которое он назвал психосинтезом».⁵

Можно добавить также такие известные имена, как тибетский лама и философ Анагарика Говинда, крупные американские психологи Станислав Гроф и Кен Уилбер, и другие мыслители, которые относились к психосинтезу Роберто Ассаджиоли с большим уважением и почтением.

Вот что сказал о нем один из самых крупных американских психологов и философов Кен Уилбер:

«Психосинтез представляет собой здравый и эффективный подход к запредельному «Я», излагаемый без обращения к специальной терминологии; прекрасным введением может служить книга «Психосинтез», написанная основоположником этого направления Роберто Ассаджиоли».

Психосинтез оказал определенное влияние на искусство и литературу: ряд художников, заинтересованных в пробуждении вдохновения, но опасающихся, что психоанализ убьет в них способность к спонтанному творчеству, прошли через обучение методам психосинтеза.

Наверное, наиболее известным художником, который напрямую транслировал идеи психосинтеза в своих произведениях, был Герман Гессе.

Если вспомнить его, наверное, самый знаменитый культовый роман духовных искателей «Степной волк» и, в частности, главу, описывающую магический театр, то можно увидеть, что отстаиваемая там концепция не двойственного, но множественного человека, разделяемого не только на «человека Гарри Галлера» и «волка», но и на целый сонм мелких личностей, частей и человечков, напрямую отсылает нас к театру субличностей Роберто Ассаджиоли.

В нашей, российской, литературе сходные идеи развивал Анатолий Ким, чей роман «Белка» исследует феномен «заговора зверей» внутри человеческого сознания.