Книга «Шамбхала: священный путь воина» по справедливости считается одной из самых лучших работ ХХ века, освещающих духовную традицию тибетского буддизма. Автор этой книги Чогьям Трунгпа — выдающийся буддийский мастер, творчество которого очень популярно на Западе. Среди его книг, посвященных теме буддизма, в нашей стране наиболее известны «Преодоление духовного материализма», «Миф свободы», «Медитация в действии», «Путешествие без цели».

Чогьям Трунгпа прожил недолгую, но удивительно насыщенную жизнь. Он родился в 1939 году в Восточном Тибете. Еще в раннем детстве его признали тулку, или воплощенным ламой, и потому отдали в монастырь Сурманг, чтобы дать как можно более серьезное буддийское образование. Мальчик отличался незаурядными способностями, и потому уже в восемнадцать лет он получил ученую и одновременно духовную степень кхьенпо, примерно соответствующую степени доктора философии, психологии и богословия западного образца. В двадцать лет он стал верховным настоятелем монастыря, под руководством которого жили и практиковали буддийскую дхарму более 600 послушников. Помимо того что Чогьям Трунгпа являлся наставником линии кагью, одной из четырех традиционных школ тибетского буддизма, известной сильным акцентом на практике медитации, он был обучен в традиции ньингма — самой старой школы. Чогьям Трунгпа Ринпоче был последователем риме — вселенского движения в тибетском буддизме, цель которого — соединять и делать доступным все ценности обучения различных школ, свободных от сектантской конкуренции. Всю свою жизнь Чогьям Трунгпа стремился передавать полученные им знания как можно более широкой аудитории. Помимо религиозно-философского образования он активно изучал и практиковал восточное искусство: поэзию, живопись и особенно каллиграфию.

 

Если бы в Тибете сохранялась стабильность, то, вероятно, Чогьям Трунгпа продолжил бы свою монашескую жизнь в затерянном уголке Гималаев, и западный мир никогда бы не узнал об этом выдающемся духовном мастере. Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения, и события сложились так, что в 1959 году мирный и уединенный покой тибетцев был нарушен вторжением маоистской армии. Захватчики не просто аннексировали чужую землю, но и сломали многовековой уклад жизни. Было разрушено множество храмов, сожжены лучшие книги, уничтожены самые бесстрашные защитники Тибета. Чтобы спасти своих учеников, а также карму и дхарму, Чогьям Трунгпа решается на немыслимое по сложности и риску действие — пеший переход через Гималаи в Индию. В гостеприимной Дхарамсале он вместе с тысячами тибетцев находит кров и приют и собирается продолжить свою монашескую деятельность. По назначению Его Святейшества Далай-ламы XIV он некоторое время несет службу в качестве воспитателя домашней школы для молодых лам.

Однако постепенно молодой духовный мастер осознал, что его дальнейший путь связан с распространением дхармы на Западе, где сформировалась тенденция использовать высшие сакральные знания для сохранения и укрепления личного «эго», замаскированного под духовную личину. Буддийский взгляд на человеческое «я» был прямо противоположен западному эгоцентризму. Тибетская традиция видела в таком восприятии «эго» источник психологических неврозов, стрессов и страхов. Но чтобы бороться с подобными западными предрассудками, необходимо было узнать их изнутри. И Трунгпа совершает еще один шаг, расширяющий его сознание: едет учиться в цитадель западной культуры — Оксфордский университет, где постигает основы философии, мировых религий, различных гуманитарных дисциплин, изобразительное искусство и, конечно, изучает английский язык.

Постигнув глубины западных знаний и синтезировав их с восточным мировоззрением, Трунгпа уже в 1968 году основывает новый центр обучения буддийской мудрости в Шотландии. Его интенсивная просветительская деятельность дает плоды: к нему притягивается множество людей. Но уже через два года он переселяется в США, где в штате Колорадо создает целый ряд центров по изучению и преподаванию буддийской традиции для самого широкого круга заинтересованных людей. Биографы Чогьяма Трунгпы подчеркивают, что за последние семнадцать лет своей жизни, наполненные высоким просветительским импульсом, он сумел изменить отношение к буддизму среди большого числа европейцев и американцев. Ему удалось поколебать веками слагавшиеся западные стереотипы и предрассудки, согласно которым, буддизм — это религия аскетов и безрадостных, равнодушных к миру отшельников. Огромную роль в подобном мировоззренческом повороте сыграла яркая и гармоничная личность самого Чогьяма Трунгпы, благодаря которой люди увидели буддизм как живую систему духа, полную любви, гармонии и практичности.

В течение последних лет своей сверхинтенсивной просветительской деятельности Чогьям Трунгпа создал самую крупную буддийскую коммуну на Западе, объединявшую более ста центров, действовавших на территории США, Канады и Европы. Раскрывая перед десятками тысяч людей в разных странах глубинную сущность буддизма, Чогьям Трунгпа не ограничивал себя рамками буддийской дхармы и знакомил людей с основами японского дзэна, даосизма, йоги. Он возглавил Институт Наропы, где помимо медитативных практик люди изучали различные виды искусства. Среди его наиболее известных учеников Пема Чодрон (Pema Chodron), Аллен Гинсберг (Allen Ginsberg) и Энн Валдман (Ann Waldman).

Сам Чогьям Трунгпа был не просто практикующим буддистом, но и разносторонне одаренным человеком с высоким эстетическим вкусом, который сам являлся художником — образцы его каллиграфии, танка, икэбана и орнаментальных узоров выставлялись в галереях Сан-Франциско, Лос-Анджелеса, Денвера и Боулдера.

В 1975 году Чогьям Трунгпа начал работу по созданию Центра подготовки Шамбхалы. Он прочитал для группы наиболее продвинутых учеников специальный курс, названный им Учением Шамбхалы, предназначенный для всех людей, кем бы они ни были по своему социальному положению и возрасту. Это Учение было рассчитано на тех духовных искателей, которые пока еще не определились с выбором какой-либо конкретной религиозной традиции, но при этом хотели бы работать над собой. Суть Учения Шамбхалы, согласно Чогьяму Трунгпе, — возрождение традиции пути воина. Быть воином — значит научиться каждое мгновение своей жизни воспринимать как вызов, на который нужно отвечать, обновляя обязательства перед жизнью, и делать это безупречно. Помимо восточных дисциплин статической и динамической медитации Чогьям Трунгпа преподавал также целый ряд таких необычных направлений, как, например, искусство икебана и кьюдо (стрельба из лука).

На призыв мастера быть живым и безупречным в каждое мгновение своей жизни откликнулись очень многие. Обаяние тибетского учителя воздействовало на сердца его многочисленных слушателей с непреодолимой силой. По свидетельству учеников, их восхищало в нем все: благородство духа, забота о сознании людей и состоянии мира, лучезарная внимательность, бесстрашие, открытость, совершенные взаимоотношения с миром вещей, искрометный юмор, естественность. Его ближайший ученик ваджра-регент [1]Ёсел Тендзин (Цsel Tendzin)  писал, что весь образ жизни учителя выражал уважение и теплоту по отношению к миру и людям: «Он умел показать это в простом действии: когда надевал шляпу или пальто… Приятие им самых обычных повседневных вещей, движения его тела, его отношения с окружающей обстановкой, — во всем этом было присутствие, и благодаря этому все излучало неисчерпаемую доброту… Он подчеркивал, что настоящий воин мира понимает, как нужно класть, использовать и хранить различные вещи, чтобы они выражали понимание и приятие глубинного блага».

В 1986 Чогьям Трунгпа, желая установить Центр своей организации в менее агрессивной и материалистической атмосфере, переносит его в Канадскую провинцию Новая Шотландия, где к тому времени уже обосновались сотни его студентов.

Этот шаг, как оказалось, стал последним на его замечательном пути. Вскоре, 4 апреля 1987 года, земная жизнь Чогьяма Трунгпы закончилась. Его уход был отмечен сложной церемонией, проведенной в Штате Вермонт, — там, где он установил первую точку опоры на Западе, продолжавшейся весь день и привлекшей более чем 3 000 людей.

Чогьям Трунгпа за свою сравнительно недолгую, но чрезвычайно насыщенную жизнь создал целый ряд замечательных произведений, получивших высокую оценку не только среди буддистов, но и среди известных ученых. Так его книга «Шамбхала: священный путь воина» была высоко оценена выдающимся трансперсональным психологом Кеном Уилбером, который даже принял участие в ее редактировании.

Чогьям Трунгпа утверждал, что путь воина, рассматриваемый в книге, не принадлежит одной лишь доктрине тибетского буддизма, но представляет собой синтез великих воинских традиций Востока, распространенных в Индии, Китае, Японии, Корее. Поэтому книга при всей скрупулезности в описании буддийской доктрины внеконфессиональна и общечеловечна по своей направленности. Интересна здесь предпринятая автором попытка показать, каким образом все перечисленные воинские традиции восходят к священной традиции Шамбхалы (или Шамбалы, что более привычно для российского читателя, уже имевшего возможность столкнуться с этим понятием при знакомстве с книгами Агни Йоги, появившимися на свет благодаря духовному подвигу Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерихов).

Что же такое таинственная Шамбхала и как она соотносится с духовным путем воина?

Согласно направлению тибетского буддизма ваджраяны («алмазной колесницы»), а также учению Калачакры, Шамбхала есть священная страна Богов и просветленных мудрецов. Текст «Калачакра-тантра» относит ее географическое местопребывание севернее реки Сита, отождествляемой с Тариман, Амударьей и Сырдарьей. Страна эта удалена от постороннего любопытства и труднопроходима для путников. Расположенная в высокогорной местности, она окружена восемью снежными горами, напоминающими лепестки лотоса. В центре лепестков — священная столица Шамбхалы, где находится дворец царя — Калапы. Страну населяют совершенные и просветленные Мудрецы, помогающие всем искателям духовного совершенства. Более подробные и современные сведения об этой священной стране и о ее роли в духовной эволюции человечества можно узнать из книг Агни Йоги. Чогьям Трунгпа пытается показать, что Шамбхала, покровительствующая основателям и адептам различных религий и учений, покровительствует и воинским школам. Это совпадает и с воззрениями Агни йоги, согласно которым просветленные Мудрецы, населяющие легендарную страну, оказываются лучшими учителями, хранящими и передающими бесценный опыт духовного воинского искусства. Впрочем, Шамбхала рассматривается автором не столько с точки зрения отражения в легендах или исторической действительности, стоящей за этими легендами, сколько в более широком смысле — как духовная реальность, лежащая в основании всех вещей вселенной и, прежде всего, в человеческом сердце. Шамбхала представляется в книге как символ изначальной мудрости, просветленного бытия и глубинного добра. Хотя для самого Чогьяма Трунгпы Шамбхала отнюдь не была абстрактным духовным понятием или красивой легендой, ученики и близкие мастера утверждали, что он может видеть ее своими глазами, внутренним зрением, используя для этого маленькое карманное зеркальце и описывая после все увиденное, «как будто он глядел из окна». Чогьям Трунгпа ничего не говорит об институте духовных Учителей, живущих в этой священной стране Востока, о Гималайских Махатмах или о конкретных подробностях внешней и внутренней жизни Старших Братьев Человечества, описаных в теософско-рериховской литературе. Возможно, что, имея дело с прагматичным западным сознанием, Чогьям Трунгпа посчитал, что наиболее необходимым для этой читательской аудитории будет общее указание направления и цели пути, нежели детализированное описание предполагаемого конечного пункта. Зато наиболее полно даны все правила движения и средства достижения главной цели.

Видение человеческой жизни как гигантской битвы (согласно Гераклиту, «война — мать всех вещей»), а также своеобразный кодекс духовного воина присутствуют во многих религиях, традициях и школах Востока и Запада. Начало этому положила Индия, которая возвела понятие «кшатрия» (воина) на уровень высочайшего идеала доблести и благородства. Согласно сакральной индуистской традиции, в древнейшие времена не брамины, а мужественные воины, владевшие и тайными знаниями, и практическими умениями отстаивать эти знания перед лицом врага, были самим Творцом поставлены над всеми варнами (кастами) в качестве истинных правителей жизни. Древний и средневековый Китай воспевал храбрость даосских воинов, утверждавших ценности высшей свободы и проходивших подготовку в тайных монастырях, где они обучались основам боевых искусств. Всем известны достижения японских кшатриев, черпавших силу в безупречном следовании кодексу самураев. Последователи ислама называли себя «воинами Аллаха» и постоянно поддерживали в себе воинственность духа. Запад также внес свой вклад в эту универсальную традицию духовного воина, отстаивающего свою веру и убеждение с оружием в руках — неважно с реальным, земным или символическим внутренним. «Воинская» философия была разработана в христианстве, как в католической, так и в православной версии. Сам Христос предлагал посмотреть на человеческое сердце как на поле битвы между Богом и дьяволом. Образ «воина Христова», рассматривающего жизнь как арену битвы во имя утверждения идеалов Спасителя, присутствовал еще в раннем христианстве, до раскола. Практика «умного делания», которую осуществлял отшельник, сражающийся с миром, «лежащим во зле», называлась в святоотеческой литературе «духовной бранью». Многие православные иноки были воинами, владевшими специальными практиками вооруженного боя, что позволяло и в случае необходимости вести сражение против врага с оружием в руках. Достаточно вспомнить легендарные «черные сотни» в русских монастырях или подвиги Осляби с Пересветом. Воинами-практиками были и рыцари-храмовники, знаменитые тамплиеры, которые должны были не только символически и духовно, но и реально, на физическом плане защищать всех своих слабых и угнетенных собратьев по вере от преследования врагов-сарацинов и разбойников.

Уже одно это перечисление показывает, насколько тесно связаны, казалось бы, далеко отстоящие друг от друга понятия религии с понятиями духовной войны и воинства. Эта переплетенность подтверждалась и опытом реальной истории, на протяжении которой утверждение каждой новой религии сопровождалось войнами и морями крови. Да и слова Христа: «Не мир я вам принес, но меч» — указывали на эту странную мистическую тайну всей западной истории. Но подчеркнем еще раз: хотя рассматриваемая нами книга использует некоторые символы и термины тибетского буддизма, она не есть изложение воинской традиции какой-либо одной религии. Трунгпа подчеркивает, что его больше интересует не религиозный, а мирской человек, и цель своей книги он видит в том, чтобы помочь преобразованию именно мирских структур человеческого сознания и поведения. Однако внимательное чтение позволяет убедиться, что перед нами искусный синтез мирского и сакрального, в результате которого даже самые обыденные стороны жизни оказываются подсвеченными изнутри священным светом Великого Солнца Востока. Понятие духовной битвы здесь расширяется до космических масштабов и каждое столкновение человека с миром может быть описано в этой новой терминологии одухотворенного мирского кшатризма. Кстати, терминологически книга близка отдельным понятиям учения, излагаемого Карлосом Кастанедой, который, по некоторым источникам, неоднократно посещал семинары и лекции Чогьяма Трунгпы.

Особое внимание автор уделяет такой теме, как битва с обыденностью. Повседневность, серые будни, механический стандарт жизни, стереотипы восприятия и действия, внедряемые в сознание человека западной цивилизацией, — все это получает здесь символическое название «закатного солнца Запада». Его мертвенные лучи являются главными врагами воина именно потому, что они обещают ему комфорт и ложную безопасность и тем притупляют его дерзание, жажду освобождения, волю. Эзотерические доктрины различных традиций утверждают, что наиболее сильным и опасным воздействие этих лучей становится в эпоху Кали-Юги, с эсхатологической точки зрения, являющуюся временем конца, завершения данного космического цикла или, иначе говоря, заката. Сегодняшнее время — кульминация Кали-Юги, и искусственный свет неоновой рекламы, заливающий города западного мира, есть наиболее адекватный и точный символ «закатной мудрости», убивающей живое дерзание воина. В своем отрицании унылой повседневности мира, освещенного «закатным солнцем Запада», Трунгпа особенно близок к мировоззрению Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерихов, постоянно предупреждавших учеников об опасности засыпать «цветы духа серой пылью будней», а также к «одинокому пророку» Запада Рене Генону, видевшему в современной механической цивилизации мертвое «Царство Количества» и «Знаки Зверя».

Методы борьбы с закатной мудростью Запада, предлагаемые книгой, внешне просты: открытие энергии «глубинного добра», лежащей в основании каждой вещи, восприятие мира как живого, новый взгляд на самого себя, отрешение от суеты и страха, воспитание дерзания духа и открытости сердца, синхронизация ума и тела, непрерывная медитация не только с закрытыми, но и с открытыми глазами, предполагающая воспитание в себе вкуса к непрерывному самопробуждению и мягкому самоконтролю. Однако простота эта кажущаяся, поскольку перед нами не просто набор самоочевидных психологических истин или моральных советов, но наука духа, изменяющая образ мира, а значит, предполагающая глубокую трансформацию всех структур сознания, восприятия и воли.

Своеобразие данного метода в том, что он предлагает осуществить эту трансформацию не в специальных монастырских условиях, как это было в школах прошлого, а в гуще жизни, используя принцип погружения в «сердце настоящего», или, иначе говоря, «здесь и теперь». Быть воином, черпающим свою силу в лучах «Великого Солнца Востока», отнюдь не означает отказ от западного образа жизни, переезда на Восток или отшельничества. Животворящие лучи «Великого Востока» освещают своих воинов повсюду, где бы они ни находились. Главное — любить этот свет и всегда везде помнить о нем, поддерживать «дисциплину свободы». С этой точки зрения, Чогьяма Трунгпу, критикующего «закатную мудрость Запада», по многим причинам нельзя считать антизападником в привычном смысле этого слова. Во-первых, потому, что мастер буддизма сам добровольно выбрал для распространения своих идей западную аудиторию и основал свой центр в одной из самых западных точек земного шара — штате Колорадо в Америке. Во-вторых, потому, что он удивительно тонко чувствует западную культуру, выбирая для иллюстрации сакрального энергетического поля, которое в ней присутствует, такие неожиданные примеры, как «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери, «Детский садик стихов» Роберта Луиса Стивенсона или поэзию Алана Александра Милна. Ощущая священные потоки великой западной культуры, во многом утраченные современным американским обывателем, он словно бы вслед парадоксальным прозрениям Толкиена, утверждавшего, что в мистическом мире солнце восходит именно с Запада, предлагает зажигать «Великое Солнце Востока» в лоне Западного географического пространства, образа жизни и культуры. Автор глубоко ценит западную сакральность и отрицает западный профанизм, на сегодня, к сожалению, восторжествовавший и грозящий привести мир к гибели.

Некоторых людей, всерьез ищущих духовных знаний, может смутить термин «магия», не один раз встречающийся на страницах книги. Однако то значение, которое он имеет в данном случае, не имеет ничего общего со смыслом, принятым в европейском оккультизме, который, собственно, и настораживает настоящих кандидатов на ученичество. Магия у Трунгпы не есть набор оккультных методов, используемых в личных целях, и даже не наука о невидимых мирах и законах космоса. Она скорее относится к таинственному измерению бытия, синоним живой силы и глубинной энергии мироздания, проявляющейся по своим неожиданным и в подлинном смысле чудесным законам. Она представляет собой вершину естественности и не имеет ничего общего с насильственными тонкими манипуляциями.

Книга продолжает традицию, заключенную в других книгах автора: «Миф свободы», «Преодоление духовного материализма», «Медитация в действиях» — и связанную с процессом восприятия времени. Согласно этой традиции, смысл бытия, его глубинную тайну и задачу следует искать в полноте погружения в сердце настоящего мига. Просветление находится «здесь и теперь», и чем точнее человек погружается в данную сферу (настоящий миг), тем больше шансов на просветление он имеет.

Чем же книга Чогьяма Трунгпы может оказаться полезной для сегодняшней России, идущей особым русским путем? Конечно, не столько тибетской экзотикой, сколько внутренней сущностью, духом свободы, на который всегда глубоко отзывалось сердце русского человека. «Священный путь воина» утверждает романтику новых пространств, подкрепленную трезвой наукой духовной алхимии человека, за которой стоит опыт тысячелетий. России с ее вечным странничеством в области духа и тяготением к беспредельности это глубоко родственно. Книга несет в себе дух подлинности, ощущение реальности, ощущение реальной традиции и тем выгодно отличается от многих неоспиритуалистических поделок-однодневок, навязчиво внедряемых в совершенно инородную для них русскую ментальность. В то же время книга удивительно современна и потому просто необходима для многих атеистически настроенных людей, отягченных психологическими проблемами невротического характера, которые в силу различных причин пока еще не пришли к принятию национальных духовных корней. Может быть, она станет ступенью для подобного возвращения к истокам. И наконец, книга «Священный путь воина» нужна современной России потому, что она мощно утверждает и практически воспитывает героическое начало, столь необходимое в борьбе за обретение национального достоинства и самосознания, которого нам всем так не хватает. Книга помогает понять, что сегодня «Великое Солнце Востока» для России, находящейся в сердце евразийского континента, неизмеримо важнее «закатной мудрости Запада», ведущей в тупик. При помощи ясного утреннего света всегда легче найти свой истинный свет, нежели блуждать в закатных сумерках.

---

[1] Ваджра-регент — традиционное положение, дающее кому-то право на продолжение передачи учения, оставленного преподавателем. Ваджра регент Ёсел Тендзин (Томас Рич, 1943 — 1990) в 1976 году стал первым западным жителем, уполномоченным Чогьямом Трунгпой быть держателем традиции школы Кагью.