Я выбираю блаженство

Мастер Бахаудин всю свою жизнь был счастливым, улыбка никогда не сходила с его лица. Вся его жизнь была пропитана ароматом праздника! Даже умирая, он весело смеялся. Казалось, будто он наслаждается приходом смерти. Его ученики сидели вокруг, и один спросил:

— Почему Вы смеетесь? Всю свою жизнь Вы смеялись, и мы все не решались спросить, как Вам это удается? И вот сейчас, в последние минуты, Вы смеетесь! Что здесь смешного?

Старый Мастер ответил:

— Много лет назад я пришел к моему Мастеру молодым человеком, семнадцатилетним, но уже глубоко страдающим. Мастеру же было семьдесят, а он улыбался и смеялся просто так, без всякой видимой причины. Я спросил его: "Как Вам это удается?" И он ответил: "Внутри я свободен в своем выборе. Просто это — мой выбор. Каждое утро, когда я открываю глаза, я спрашиваю себя, что выбрать сегодня — блаженство или страдание? И так случается, что я выбираю блаженство, ведь это так естественно".

Притчи

Пустая лодка

Лин-чи рассказывал: "Когда я был молодым, мне нравилось плавать на лодке; у меня была маленькая лодка: в одиночестве я отправлялся плавать по озеру и мог часами оставаться там.

Однажды я сидел с закрытыми глазами и медитировал. Была прекрасная ночь. Какая-то пустая лодка плыла по течению и ударилась о мою. Во мне поднялся гнев! Я открыл глаза и собирался обругать побеспокоившего меня человека, но увидел, что лодка пуста. Моему гневу некуда было двигаться. На кого мне было его выплескивать? Мне ничего не оставалось делать, как вновь закрыть глаза и начать присматриваться к своему гневу. В тот момент, когда я увидел его, я сделал первый шаг на моем Пути. В эту тихую ночь я подошел к центру внутри себя. Пустая лодка стала моим учителем. С тех пор, если кто-то пытался обидеть меня и во мне поднимался гнев, я смеялся и говорил: "Эта лодка тоже пуста".

Я закрывал глаза и направлялся внутрь себя".

Искусство ремесленника

Столяр Цин был лучшим в своём ремесле.

Однажды ему заказали сделать раму для колокола для правителя Лу, и когда работа была закончена, рама оказалась столь прекрасна, что казалось, будто это дело рук богов или духов. Правитель Лу пришёл посмотреть и спросил у столяра, в чём секрет его искусства.

— Я простой ремесленник, — ответил Цин. — О каком искусстве ты говоришь? У меня есть только небольшие секреты ремесла, и я расскажу о них. Когда я решил сделать раму для колокола, мне не захотелось тратить попусту Ци — энергию жизни, поэтому я постился, чтобы сосредоточиться и успокоить сердце.

После трёх дней поста я уже больше не думал ни о награде, ни о похвалах, ни о чине или деньгах, которые мог бы получить за хорошую работу. На пятый день я уже забыл, что за работу меня могут возвеличить или унизить, будут хвалить или бранить, я перестал предаваться мыслям о том, что одним мой труд может показаться искусным, а другим — грубым. К концу седьмого дня поста я достиг такой сосредоточенности духа, что забылся совершенно: не чувствовал ни рук, ни ног своих. Моё ремесло захватило меня всего, а всё остальное перестало для меня существовать.

Тогда я пошёл в лес и через некоторое время увидел дерево, форма которого как раз подходила для рамы. Вот так мой дух, освобождённый от суетных забот, нашёл совершенное дерево. Может быть, именно поэтому люди говорят, что раму сделали боги или духи.

Сочувствие Бокудзю

Бокудзю шёл с учеником в храм после утренней прогулки. Сзади подошёл какой-то человек, сильно ударил его палкой по спине и убежал. Бокудзю даже не обернулся; он продолжал свою прогулку. Ученик был потрясен. Он сказал:

— Почему вы не реагируете? Что с вами? Этот человек ударил вас так сильно, а вы даже не оглянулись!

Бокудзю сказал:

— Это его проблема. Он, должно быть, сумасшедший, бедняга. Я очень сочувствую ему. Я не могу посмотреть назад, потому что он уже сумасшедший; мой взгляд сделает его ещё более сумасшедшим. Придя домой, он может почувствовать вину, подумать, что я осуждаю его. Нет, это не гуманно. Он и так в беде. Нет необходимости создавать ему новые проблемы.

Чистый взгляд

В Китае жил когда-то учитель дхармы по имени Мастер Фо Инь. У этого учителя был друг по имени Су Донг По — поэт с дурной репутацией из-за своего грубого, вздорного характера.

Однажды поэт сел, изображая из себя Будду. Он спросил учителя дхармы:

— На кого я похож?

— Ты похож на Будду, — ответил Мастер Фо Инь.

Поэт затем сказал:

— Ты знаешь, на кого ты похож? Ты похож на кучу дерьма!

Мастера дхармы это нисколько не смутило. Он по-прежнему продолжал улыбаться. Потерявший смелость поэт спросил:

— Как же это ты не рассердился?

Монах ответил:

— Тот, кто осознал в себе природу Будды, видит ту же природу Будды в каждом человеке. Тот же, кто полон дерьма, видит каждого другого как кучу дерьма.

Притчи о Ходже Насреддине

(взято на

http://www.pritchi.net/

)

Однажды, прямо на голову Насреддину, шедшему по узкому переулку, с крыши дома упал какой-то человек. С этим человеком ничего не случилось, но мулла попал в больницу.

Один из учеников Насреддина спросил его: "Какой урок вы извлекли из этого происшествия, мастер?"

"Откажись от веры в неизбежность, даже если причина и следствие кажутся неизбежными! Избегай теоретических вопросов наподобие этого: "Сломает ли человек себе шею, если упадет с крыши?" Упал он, а шею сломал себе я!"

Однажды, во время пребывания Насреддина при дворе, король пожаловался ему, что его подданные лживы. Насреддин сказал: "Ваше величество, истины бывают разные. Прежде чем люди смогут использовать относительную истину, им необходимо практически познать реальную истину, но она всегда пытаются делать все наоборот. В результате люди слишком бесцеремонно обращаются со своими же искусственными истинами, подспудно чувствуя, что это не более, чем выдумка."

Все это показалось королю слишком сложным. "Вещи должны быть истинными или ложными. Я заставлю людей говорить правду, и с помощью этого они приобретут привычку быть правдивыми."

На следующее утро перед открытыми городскими воротами красовалась виселица, которую окружали гвардейцы короля во главе с капитаном. Глашатай объявил:

"Каждый, кто войдет в город, должен прежде всего правдиво ответить на вопрос капитана королевской гвардии."

Насреддин, поджидавший снаружи, вошел в город первым. Капитан спросил:

"Куда ты идешь? Говори правду, иначе тебя повесят."

Насреддин ответил: "Я иду, чтобы быть повешенным на этой виселице."

"Я не верю тебе!"

"Прекрасно. Если я солгал, - повесь меня."

"Но это будет означать, что ты сказал правду."

"Вот именно, - сказал Насреддин, - вашу правду."

Мальчики решили унести туфли Насреддина. Когда он проходил по дороге, они окружили его и сказали: "Мулла, никто не может забраться на это дерево!"

"Почему же никто? - сказал Насреддин. - Я покажу вам как это сделать."

Он был уже готов скинуть туфли, но что-то подсказало ему не делать этого, и он заткнул их за пояс перед началом подъема.

Дети пришли в замешательство, и один из них выкрикнул мулле: "Зачем ты берешь с собой туфли?"

Мулла ответил: "Раз на это дерево еще никто не забирался, то как я могу быть уверенным, что наверху нет еще какой-нибудь дороги?"

"Аллах поможет", - сказал Насреддин только что ограбленному человеку.

"Не знаю только как", - сказал человек.

Насреддин тотчас завел его в ближайшую мечеть и сказал, чтобы он пока постоял в углу, а сам начал плакать и причитать, умоляя Аллаха вернуть пострадавшему двадцать серебряных монет. Он поднял такой шум, что прихожане собрались и вручили человеку названную сумму.

"Ты можешь и не понимать, что стоит за событиями этого мира, - сказал Насреддин, - но, может быть, ты поймешь, что произошло в доме Аллаха."

Однажды Насреддин повздорил с настоятелем монастыря, где он тогда жил. Вскоре после этого из кладовой пропал мешок риса. Настоятель приказал всем выстроиться во дворе монастыря. Когда все собрались, он сказал, что в бороде у вора застряли зернышки риса.

"Это старый способ заставить виновного невольно коснуться своей бороды", - подумал настоящий вор и продолжал стоять неподвижно.

Насреддин подумал: "Настоятель готов на все, чтобы отомстить мне, он, наверное, специально насыпал мне риса на бороду", - и пытался незаметно стряхнуть рис.

Как только его пальцы коснулись бороды, он понял, что все смотрят на него.

"Я так и знал, что рано или поздно он меня поймает", - сказал Насреддин.

Жена муллы была сердита на него, поэтому она поставила перед ним горячий суп, ни о чем не предупредив его. Однако, она сама была голодна, и, когда суп был готов, сделала большой глоток. От боли из глаз ее тотчас брызнули слезы, он она опять ничего не сказала в надежде, что мулла тоже обожжется.

"Что случилось, дорогая?" - спросил Насреддин.

"Я вспомнила свою бедную мамочку. Когда она была жива, ей тоже нравился этот суп."

Тут Насреддин тоже набрал полный рот обжигающей жидкости и по щекам его потекли слезы.

"Ты плачешь, Насреддин?"

"Да, я плачу при мысли о том, что твоя бедная старая мамочка умерла, забыв прихватить и тебя с собой!"

Однажды к Насреддину пришли несколько будущих учеников и попросили его почитать им лекцию. "Хорошо, - сказал он, - следуйте за мной в лекционный зал."

Повинуясь приказу, все выстроились в цепочку и пошли за Насреддином, сидевшим задом наперед на своем осле. Сначала молодые люди были несколько смущены этим обстоятельством, но потом вспомнили, что они не должны подвергать сомнению даже самые невероятные поступки учителя. Однако, в конце концов, они уже не могли сносить насмешки обычных прохожих.

Почувствовав их неловкость, мулла остановился и посмотрел на них. Самый смелый из них подошел к Насреддину: "Мулла, нам не совсем ясно, почему ты сидишь на осле задом наперед?"

"Это очень просто, - сказал Насреддин. - Видите ли, если бы вы шли впереди меня, это было бы неуважением по отношению ко мне, а если бы я ехал спиной к вам, это было бы неуважением к вам. Таким образом, это единственно возможный компромисс".