Вопрос очень и очень сложен. Русская молитвенная традиция является невероятно насыщенной глубокими достижениями и прозрениями.

С моей точки зрения она является великолепной системой пробуждения и раскрытия высшей эмоциональной природы, способности к любви и состраданию.

И хотя на Востоке, в частности в буддизме, также существует очень яркая и подробно разработанная методика пробуждения сострадания, всё же в православии это сделано ещё ярче и, разумеется, ближе к нашему национальному характеру.

Что касается практики православного покаяния, она вообще непревзойдённая среди прочих методов развития сердца. К сильным сторонам русской традиции безмолвия относится сделанный ею акцент на спокойное трезвое отношение к мистическим феноменам, нередко сопровождающим состояние глубокой молитвы.

В отличие от католичества, где подобным переживаниям, видениям и образам придаётся огромное значение, православие подчёркивает, что они, чаще всего, лишь сопутствующая сторона духовной жизни, стремящаяся выдать себя за её основную сторону, нередко прельщающая неопытного молитвенника.

К особо важным достижениям православной практики относится присутствующий в ней культ сердца, в котором старцы видят глубинную основу духовной жизни.

По-настоящему лишь сердце открывает состояние безмолвия, достижение которого возможно лишь с помощью перенесения успокоенного ума в область сердечного средоточия.

Можно ещё долго говорить о достоинствах и величайших достижениях русского исихазма, но достаточно ли этой практики современному российскому духовному искателю? Смотря какие задачи он перед собой ставит.

Если он не собирается уходить в монастырь и желает остаться мирянином, выполняющим волю Всевышнего, соблюдая его заповеди и не претендуя ни на достижение жизненного мастерства, ни на особые озарения и мистические переживания, то молитвенная православная практика более чем достаточна для решения этих задач.

Разумеется, если он собирается стать монахом или священнослужителем, то она достаточна также.

Но дерзну утверждать, что если он хотел бы вести интенсивную духовную практику и стать при этом мастером жизни, активно действуя и добиваясь успеха, то одной лишь умной молитвы достичь этих целей едва ли было бы достаточно.

В точности так же едва ли можно добиться просветления в миру, не ведя никакой иной внутренней работы, кроме повторения Иисусовой молитвы.
Поставим вопрос предельно просто: в каких случаях молитвенная православная практика оказывается недостаточной?

В первую очередь, это ситуации, связанные с активным действием, интенсивным общением и умением успешно, мастерски решить жизненные житейские проблемы.

Церковный подход к управлению собой во время активной деятельности исходит из следующей идеи: нужно просить благословения у Бога на разрешение сделать конкретное действие и вовремя его выполнять, сохранять нравственный самоконтроль, чтобы не причинить никому зла.

Кроме этих пожеланий быть хорошим и духовным церковь ничего не предлагает человеку. Прекрасные пожелания, только как?

Современный мир требует от человека, живущего в нём, колоссального внимания и сил. Тот, кто выбирает путь полного или, даже, частичного ухода из мира, очень быстро становится в нём аутсайдером и маргиналом.

Жизнь предлагает человеку очень жёсткие условия и правила. Чтобы их выполнить и добиться хотя бы относительного успеха, требуется очень многое: чёткое знание, чего человек хочет, понимание себя, большой запас жизненной силы и здоровья, сильная воля, способности понимать людей и грамотно общаться с ними, дар предвидения последствий собственных действий, высокая профессиональная квалификация, умение трудиться.

Это в свою очередь предполагает внутреннюю гармонию в человеке, органично соединяющую нравственность и успешность, то есть жизненное мастерство.

К сожалению, духовная практика православия, разделяя человеческую природу на божественное и мирское начала, отдаёт задачу воспитания мирских свойств на откуп самому человеку, существу слабому и несовершенному.

Результат получается плачевный — среди православных мирян весьма немного настоящих мастеров жизни.

Вспомним на этом фоне, насколько основательнее проходит жизненная подготовка даосов или суфиев.

Другой стороной человеческого бытия, выпавшей из внимания церковной практики, является область здоровья и жизненной силы.

Конечно, духовная сила, призываемая во время повторения Иисусовой молитвы, оказывает общее положительное воздействие на весь состав человека, в том числе и на физическое тело, однако специального акцента на пробуждение и накопление жизненной оздоравливающей силы в православии не делается.

Однако в наши дни, когда энергетический кризис переживает не только цивилизация, но и отдельные люди, страдающие от нехватки сил и невозможности полноценно реализовывать свои планы, пренебрегать энергетической стороной здоровья означает готовить себя к участию физически немощного человека.

Исихазм всегда придавал большое значение концентрации внимания на сердечном центре и умению христианина созерцать свои помыслы и душевные движения, чтобы не допустить внедрения в сознание сил греха и порока.

Но если говорить о развитии внимательности в целом, свойства, с которым связана эволюция человека, как Homo sapiens, то христианская духовная система не придаёт этому качеству столь большого значения, как делают даосизм, буддизм, суфизм и многие другие эзотерические школы и направления.

Так, например, совершенная внимательность буддистов предполагает одновременное отслеживание всего, что есть внутри и вокруг человеческого сознания.

Просветлённый мастер способен отчётливо видеть, чувствовать и осознавать свои мысли, чувства, желания, энергетические движения, телесные ощущения и малейшие нюансы окружающей обстановки. Это пробуждает в нём глубинную энергию (вспомним принцип тайдзидзюаня: «осознание движений пробуждает энергию ци») и помогает гораздо лучше управлять собой.

Увы, православная практика  исихазма ограничивает внимание программой отслеживания душевных движений, даже не ставя задачу перед прихожанами — нарастить мускулы внимания в несколько раз. В результате церковь получает паству, неспособную равномерно удерживать внимание на каждом элементе литургии.

Как много люди теряют в результате такого энергетического отключения от могучих энергопотоков христианской мистерии!

Кто не согласен, может пронаблюдать за поведением большинства людей во время церковной службы — как часто и охотно их внимание отвлекается на любые посторонние раздражители!

Не владеют в полной мере своим вниманием и многие священнослужители, в чём я неоднократно убеждался во время разговоров и общения с ними, где темы прыгали с одной на другую.

Но самое интересное, что я никогда, ни на одной службе не слышал грамотного объяснения механизма, почему нужно внимать всему, что происходит во время литургии с величайшим сосредоточением и собранностью.

И, наконец, ещё одна проблема — стремление церковного православия изъять из системы духовной практики всякий намёк на законность тонких человеческих способностей и проявлений, абсолютно неизбежных на пути восхождения.

Внутренняя работа, сведённая к формальному выполнению канонических правил и морализаторскому утверждению евангельских истин и отрицающая тонкий мистицизм световых и энергетических процессов и знаков на духовном пути к Богу, становится выхолощенной и безблагодатной.

Мне не один раз приходилось слышать рассказы близких к церкви, но высокообразованных и мистически одарённых людей о том, как священнослужители, сталкиваясь со случаями видений и озарений, переживаемых усердно молящимися мирянами, не желали вникать в эти феномены и с неудовольствием отправляли этих людей либо к нескольким прозорливым монахам, либо в психиатрическую больницу.

Некоторые священнослужители начали заявлять о себе, как о православных рационалистах, по сути дела разрывая с мистической христианской традицией.

Как это ни печально, всё это свидетельствует только об одном: духовная практика православия, несмотря на недосягаемую высоту её многих направлений, не во всём отвечает императивам современной эпохи и духовным потребностям искателей Бога.

Она ориентирована либо на то, чтобы спрятаться от мира в некое духовное убежище, либо остаться в нём, претерпевая его тяготы.

Но в ней очень слабо прорисована установка понять этот мир и овладеть им, добиться гармонии между внешним и внутренним, раскрыть глубинный творческий потенциал и успешно реализовать его в жизни. Как важно и желанно для современного человека решить эти задачи!

Вот почему не встретив в православной духовной практике отклика на свои потребности, он идёт в те системы, которые, по крайней мере, обещают ему это сделать.

Многие восточные системы и, прежде всего буддизм, а также современные духовные учения (философия жизни Кришнамурти, интегральная веданта Ауробиндо Гхоша, Живая Этика, четвёртый путь Гурджиева-Успенского, школа Дон Хуана в изложении Кастанеды) в большей степени повернулись лицом к миру.

Безмолвие, достижению которого они учат, в конечном счете, возвращает человека к жизни, выводя его из эгоцентрической скорлупы замкнутости на самом себе.

Реформа, на которую пошли эти системы совершенствования, не только не снизили их духовный накал, но напротив, повысили тонус исканий, поскольку они призвали искать священное в мирском. Это расширило диапазон восприятия и помогло им привнести новые высокие энергии во внутреннюю работу.

Возможно, и православная духовная практика нуждается если не в реформировании, то в новых импульсах и подходах.

Я иногда мечтаю о том, что в России появится новая генерация священнослужителей, которые осознают, что необходимо изучать духовные практики других традиций не для того, чтобы лишний раз подчеркнуть превосходство православия, но для понимания того, как данные практики реально изменяют жизнь последователей этих учений, как происходит обучение мирян, каких духовных результатов достигают их самые продвинутые адепты.

Что касается продвинутых православных мирян, то те из них, кто стремится к реальному общению с Всевышним в процессе интенсивной молитвы, могут получить большую пользу, если, хотя бы в общем виде, ознакомятся с тем, как медитируют йоги и буддисты, даосы и суфии, теософы и последователи Кастанеды.

Может ли это увести их с православного пути? Если человек твёрдо укоренён в своей вере, то лично я убеждён, что не может.

Наоборот, изучение других традиций и практик значительно расширяет и углубляет сознание, помогая понять сокровенную суть православия с его практикой исихазма.

Мне приходилось общаться с несколькими людьми, в течение длительного времени занимавшихся восточными практиками, а потом всё же избравших путь церковного православия.

Некоторые из них даже стали священниками. Но как бы они потом ни критиковали Восток (видимо без этой ритуальной процедуры церковную карьеру сделать невозможно), печать какой-то духовной глубины, наложенная прошлым медитативным самоуглублением, всё же присутствовала в их облике.

Общаясь с ними, я видел, что сущность и природу молитвы они понимают значительно глубже, чем те внешние прихожане, которые никогда всерьёз не изучали себя. Даже те, кто основательно практиковался в молитве, всё же уступали бывшим «восточникам».

Изучение восточных практик умным, непредвзятым и широко мыслящим православным человеком не есть бегство от национальных святынь и разрыв с почвой.

Сущность русского национального характера Достоевский определил, как всемирную отзывчивость, то есть готовность принять чужие беды как свои и в то же время умение учиться у других народов их лучшим достижениям.

Пётр Первый призывал учиться у Запада их техническим успехам и обычаям.

Рерих, открывший русским мир сокровенной Азии, предлагал освоить её духовные знания и мудрость. Он делал это вовсе не затем, чтобы русские отказались от своих корней, не во имя моды, экзотики или нелюбви к собственной основе, но для того, чтобы они, посмотрев как постигают Бога другие внутренне близкие народы, ещё лучше сумели приблизиться к своему Богу.

Точнее говоря, Образу Бога, потому что Бог Един. Может быть, именно такой или подобный путь расширения своего духовного опыта наиболее важен сегодня для православных искателей истины.

Что касается тех, кому путь церковного православия пока или вообще не близок, но кто, тем не менее, относится к типу духовного искателя и практика совершенствования, для них медитация является бесценным даром Всевышнего. Конечно, при условии, если человек подходит к медитации серьёзно и ему повезло с наставником.

Для активного человека, в основном нацеленного на внешний мир, и пока не готового к глубокой йогической интроверсии, который внутренне ищет Бога в своём сердце, будет весьма полезна динамическая медитация.

Чтобы она получилась реальной, живой и высокоэнергичной, медитирующему понадобится энергия, при накоплении которой всё равно не обойтись без статической медитации.

Непрерывная динамическая медитация просветляет сознание и помогает ищущему осуществить в своих поисках синтез светского и духовного, деятельного и созерцательного, религиозного и эзотерического, материального и духовного.

Умение постоянно наблюдать за собой, видеть и понимать себя, не выходя из потока жизни, позволяет приблизиться к высокому идеалу восточной мудрости и стать мастером жизни.

Как поможет практическая медитация — метод, пришедший с Востока и рассчитанный на индивидуальное потребление, решить национальные задачи, предполагающие массовую мобилизацию людей?

По поводу восточного происхождения медитации уже шла речь. Единственное, что можно добавить, что само христианство не есть продукт духовной культуры славянских народов, а пришло из Византии и подарило нам исихазм.

В отношении массовой национальной мобилизации нужно помнить, что нет абстрактной России, русская нация состоит из отдельных людей. И если лучшие люди страны, включая её новых лидеров и национальную элиту, научатся духовной практике, и это поможет им лучше сосредоточиться на задачах, стоящих перед страной, то за ними постепенно потянутся другие люди, возникнет мода (в лучшем смысле этого слова) на данную практику, а потом она станет традицией.

Так было в Индии с йогой, в Китае с выросшими из даосизма оздоровительными медитативными гимнастиками и боевыми искусствами, которыми сегодня там занимаются десятки, а может быть даже сотни миллионов людей.

Один мой знакомый, побывав недавно в Пекине, был потрясён, когда увидел, как рано утром на площади и улицы этого гигантского города высыпают сотни тысяч китайцев всех возрастов и начинают сосредоточенно делать плавные медитативные движения тайдзицюаня.

Как мощно эта тренировка внимания и накопления жизненной силы помогает им показывать высокие результаты в работе, ощущать свою национальную сплочённость в любой точке земного шара и двигаться к заветной цели — мировому господству!

Лидеры китайской нации не скрывают, что их цель именно такова, и согласно официальным стратегическим программам она должна быть достигнута примерно к 2050 году.

Интересно, что Великие Учителя человечества предупреждали о подобной перспективе белую расу, в которую входят жители России, Европы и Америки.

В учении Храма, данного через духовную ученицу Великих Учителей Франчиа Ла Дью в самом начале XX столетия, говорится о том, что если Белая Раса не задумается и не начнёт усиленно развивать в себе качества концентрации и преданности Высшему, то в XXI веке Жёлтая Раса, превосходящая их именно в этих свойствах, может вытеснить их со сцены истории на её задворки.

В том, что подобные пророчества не пустые слова, а грозная реальность убеждает стремительный экономический рост «азиатских драконов» (в Индии наблюдается шести-восьми процентный прирост внутреннего валового продукта в год, а в Китае ВВП растёт со скоростью двенадцать процентов ежегодно!).

Один мой знакомый бизнесмен, работавший в совместной российско-китайской фирме, рассказал, что когда они провели эксперимент и сравнили производительность труда в области сборки компьютеров российских и китайских рабочих, среди которых преобладали женщины возрастом в районе сорока лет, то китайские работники превзошли российских в четыре(!) раза.

Яркое подтверждение, что превосходство духа и хорошо сконцентрированной воли проявляется во всём, вплоть до житейских ситуаций.

Когда во главе какого-либо движения, организации, церкви становится человек, способный к высокой концентрации внимания и воли и, тем более, медитации, ситуация в этом пространстве обязательно улучшается.

Вспомним Русь времён татаро-монгольского нашествия, когда неформальным лидером церкви был Сергий Радонежский, который вложил всю мощь своей безмолвной молитвы Богородицы в Дмитрия Донского и в русский народ, сформировав лучшие черты его национального характера.

Вспомним, как расцвёл буддизм, когда в нём произвёл свои реформы великий мастер медитации Цзонхава, и как преобразилась Индия во времена правления Акбара — одного из самых духовно продвинутых правителей Ариаварты.

Или пример почти из наших дней: по свидетельству ряда дипломатов, когда ООН возглавлял бирманец У Тан — мастер медитации, сочетавший в себе высокий прагматизм, мастерство переговорного процесса и умение во всё вносить примиряющую силу, влияние этой организации на мировую политику было едва ли не самым сильным за всю историю её существования.

В ООН хорошо помнят эти времена и потому сохранили практику обучения медитации своих сотрудников, чем в последние годы занимался известный духовный мастер из Индии Шри Чин Мой.

Конечно, подобный духовный лидер должен быть не просто склонным к возвышенным размышлениям, как, например, император Марк Аврелий, человек крайне наивный в государственных делах и потому убитый заговорщиками или богомольным, как скажем, Николай Второй, по слабости характера потерявший Россию.

Такой лидер должен быть реальным, целостным и волевым человеком, и тогда духовная практика дополнит его внутреннюю мощь, обеспечит успех всех его начинаний и увлечёт за собой массы.