Я до жгучей боли люблю Восток, не наносной в западной упаковке, а подлинный, глубинный.

Когда во время церемонии в московском чайном клубе начинает звучать нежная и слегка загадочная китайская музыка, где-то в самой глубине душевного существа рождается чувство невероятной близости и узнаваемости.

В сознании проплывают образы мистической Жёлтой реки, вокруг которой высятся горы, покрытые зеленью, чудесные дворцы и птицы, летящие по небу рядом с белыми облаками.

А когда мне удалось провести неделю в долине Кулу в предгорьях Гималаев, умываться в обжигающе ледяной реке Биас, созерцать восхитительные восходы и закаты на небе Северной Индии, то сердце как будто выпрыгивало из груди, переполненное восторгом.

За несколько минут до срока отбытия оно сжалось от боли, вызванной острым переживанием финала незабываемой индийской фиесты. Каким близким стало это место всего за несколько дней!

Не менее острым было и расставание с южной Индией, с её невысокими, увитыми пышной растительностью горами, деревушками и ашрамом Сатья Лока, где я получил мощный духовный заряд, согревающий сердце уже несколько лет.

А как глубоко пронзительно происходила встреча с одним из величайших чудес света, сохранившимися до наших дней египетскими пирамидами! Не менее впечатляющей была встреча с дендерской обсерваторией в Египте, возраст которой Блаватская определила как 26000 лет.

Я могу ещё много рассказывать о своих путешествиях по мистическим местам Стамбула, Парижа, Рима, Венеции, Вероны, Флоренции, Барселоны, Нью-Йорка, Лас-Вегаса, Дели, Мадраса и другим уголкам мира, где мне довелось побывать.

Но ещё более острой была моя тяга к эзотерическим учениям Востока и Запада, о которых сегодня известно едва ли не более, чем о сакральных корнях России.

Я прочитал и перепробовал на себе несколько сот медитативных практик, приводящих к безмолвию. Целый ряд методов, несмотря на свой древний характер, замечательно работает в сегодняшних условиях.

Другие осовременены теми авторами, которые о них написали. Может быть, я ошибаюсь, но многие из этих учений и практических приёмов мне кажутся очень и очень понятными.

Наверное, только Россия способна столь глубоко проникать в чужую культуру, что при этом начинает забываться собственная. И потому, да здравствует мистический Восток и мистический Запад, приводящие искателя к безмолвию!

Этот путь связан с практикой исихазма.

Но, находясь здесь на своей Родине, созерцая огромность русского пространства и вдыхая русский воздух, я хочу восходить к вершинам безмолвия русскими путями.

Почему меня влечёт именно этот путь, я не могу объяснить, а если попытаюсь, то всё равно любые объяснения будут от ума. Убеждён, что примерно таким же образом мыслят и другие духовные искатели, живущие в нашей стране.

Каковы же главные черты и особенности русского пути в мир иного царства — безмолвия?
В первую очередь, это глубокая эмоциональность, страстность исканий, иногда даже избыточная и потому затрудняющая достижение.

Но без огня в сердце, без порыва и неистовой веры в реальность незримого мира, без преданности и любви не подняться на вершину безмолвия. По крайней мере, не подняться в России.

Русский путь к безмолвию наполнен огненной страстью к совершенствованию, горячей молитвой ко Всевышнему о божественной милости, которая дарует это просветлённое состояние.

Буддийское равновесие, даже самое возвышенное, но не согретое любовью, в России встречается редко и срабатывает ещё реже.

Русское безмолвие напоминает песню сердца, разлучённого со своей небесной родиной и молящего Всевышнего, чтобы он помог туда вернуться.

Именно такую дорогу в небо проторили русские светочи духа: Преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Нил Сорский, Паисий Величковский, Амвросий Оптинский, Иоанн Кронштадтский, Силуан, которые своим безмолвным молитвенным подвигом собирали тело России.

Поскольку жизнь как для обычного человека, так и для духовного искателя в России никогда не была комфортной и всегда сопровождалась разнообразными испытаниями и проблемами, штурмующему высоты безмолвия здесь требуется особая твёрдость решений и бесповоротность устремлений к Горнему Миру.

Шатания, колебания духа, раздвоенность желаний — свойства, непростительные для искателя любой традиции, в российском духовном пространстве непригодны вдвойне. Медитирующий должен стать твердыней духа, которую не способна сдвинуть с места ни одна сила в мире. Это трудно, однако награда также будет велика.

Безмолвие в России всегда соборно. Одинокий архат, спасающий свою драгоценную индивидуальную душу и совершенно отключившийся от всеобщей национальной и всечеловеческой судьбы, — не слишком российское явление.

Тот, кто забрасывает сеть в океан духа, должен рассчитывать на улов не только для себя. Чем больше в устремлении к духовному миру желания помочь другим, тем точнее и совершеннее результат.

Потому, медитирующий в России будет тем более успешен, чем с большим количеством людей он хочет поделиться полученными энергиями и опытом.

Достижение безмолвия в России  с помощью практики  исихазма— это, прежде всего, бескорыстие. Кто наиболее бескорыстен в своей мотивации, тот, безусловно, получит из безмолвного мира наиболее щедрые дары.

Чем крупнее и масштабнее творческий альтруизм  молящегося и медитирующего, проявляемый в конкретных делах и начинаниях, тем большее количество духовной энергии он обретёт после погружения.

Занимаясь духовной практикой в России важно чувствовать насыщенность её пространства и соединяться с глубинными недрами её души.

Какие тектонические пласты народного сознания и подсознания стремятся на поверхность?

Чего жаждет народ в своей сокровенной основе?

Чего хочет от него Бог?

Иногда кажется, что в своей молчаливой покорности, идущей едва ли не со времён Бориса Годунова и гениально уловленной Пушкиным («народ безмолвствует»), Россия погибла или так надолго уснула, что её не пробудит и труба Архангела.

Но в глухом молчании страны, пережившей за одно двадцатое столетие сразу три тяжелейших катастрофы, уже ощущается пение, пока ещё неявные звуки будущего пробуждения к новой жизни.

Об этих тончайших звуках и подземных движениях уснувшей российской души, «безмолвного подснежника» очень хорошо сказал мой отец в своём стихотворении:

«Как улыбка ребёнка
навстречу глазам материнским,
словно озера блеск благодарный
приходу весны,
он на солнце глядит
из-под снега осевшего с риском
потерять свою голову
в грубых сугробах лесных.
С веток падает лёд,
тёмный паводок буйствует рядом,
сухостой и валежник
мы топчем в соседних кустах —
все угроза ему,
все охрана ему и отрада,
всюду зелень надежды
растёт сквозь коричневый страх.
Да, сломай стебелёк —
нарастут из-под снега другие,
пропадём все подряд,
чтобы встать через год, через два...
Ах, Россия моя,
Вся в снегу почернелом Россия,
Мой безмолвный подснежник,
Ты всё же, родная, жива»!

Когда будете уходить в глубины собственного сердца, постарайтесь не забывать, что оно своими сокровенными струнами связано с сердцем России.

Попытайтесь почувствовать связь с ним, понять его безмолвие и тайные зовы. Тот, кто поймёт глубинную тенденцию, вызревающую в российской душе, опередит время и найдёт свой русский путь к «иному царству» безмолвия.

Научиться медитировать жителям нашей страны необходимо совсем не для того или, точнее говоря, не только для того, чтобы найти иные пути в духовный мир, нежели предлагается традицией церковного христианства.

Это — сложнейший вопрос, и мы поговорим о нём позднее. Нет, искусство концентрации и медитации необходимо сегодня как условие выживания русской нации и российского государства перед лицом новых угроз.

В первую очередь, это угроза потери национальной идентичности, когда большинство жителей страны перестают понимать кто они, каковы их истоки, корни и куда они идут.

В результате большинство людей становятся маргиналами, психологически зависимыми от Запада и западных ценностей, совершенно размагниченными в духовно-волевом смысле.

Кризис идеологии, насильственное внедрение чужеродных культурных стереотипов, мощнейшее информационное давление со стороны электронных СМИ, провоцирующих бесплодные дискуссии о многовариантности развития страны, не заканчивающиеся ничем — всё это невероятно затемняет и рассредоточивает сознание человека и народа, мешая внутренне собраться и сосредоточиться на фундаментальных целях саморазвития.

В подобной психологической атмосфере отсутствие национальных целей ведёт к вырождению человека, что проявляется в резком снижении численности населения и в нравственно-духовном разложении большого числа людей.

Российская нация деградирует и количественно, и качественно, и практически ничто не может её собрать и не знает, как это сделать.

Но история — сила весьма жёсткая, а свято место пусто не бывает. Если в условиях высочайшей конкуренции и в преддверии глобального экологического кризиса страна, на территории которой по данным различных учёных находится две трети мировых ресурсов, не сумеет собраться в кулак и отстоять собственные национальные интересы, обязательно найдутся силы, способные заявить на эти земли свои права.

Новый мировой порядок, предполагающий закрепление тотального доминирования стран Запада и, прежде всего США, заинтересован превратить территорию бывшего Советского Союза в технологическую свалку и сырьевую базу, обеспечивающую комфорт так называемого «золотого миллиарда».

Вполне возможно, что для достижения этой цели в отношении России Западу не потребуются дорогостоящие военные действия, и реализация своих планов обойдётся ему легко по причине грамотной политической и экономической экспансии, подкупа правящей элиты и оболванивания безвольного населения.

По мнению многих политологов XXI век — это, прежде всего, век конкуренции и столкновения стран и цивилизаций.

Неспособность какого-либо государства, нации и цивилизации к жёсткому, хотя и необязательно военному, противостоянию конкурентам и развитию в мобилизационном режиме может привести к исчезновению этих государств с карты мира.

Национальная мобилизация в России сегодня невозможна путём одного лишь закручивания гаек сверху, возврата к одномерной идеологии и установления тоталитарного режима.

Люди открыли для себя мир, многое узнали и вкусили для себя неистребимо сладкий вкус свободы, который для многих важнее, чем вкус сытости.

Для того, чтобы мобилизовать народ на осуществление крупного национального проекта, необходимо много условий и ресурсов.

Один из них заключается в освоении духовно-психологических технологий, воспитывающих качества собранности, воли, неуклонной устремлённости к цели, глубинного самопознания и целостного видения самих себя.

Наиболее мощной технологией подобного рода является молитвенно-медитативная практика, опирающаяся на национальные корни и традиции.

Именно наличие подобной практики в национальных культурах и формах позволяет ряду стран (Индия, Япония, Китай) успешно состязаться со странами Запада, кое в чём превосходя их по различным показателям и сохраняя духовно-культурную самобытность.

Во многом благодаря подобным практикам психика восточного человека чаще всего оказывается более сильной, устойчивой, защищённой, нежели психика среднего жителя Запада.

Она в меньшей степени управляется с помощью средств массовой информации и поддаётся влиянию виртуальной реальности, которая обозначила свою мощь в конце XX столетия.

Только интенсивная медитативная практика может помочь человеку справиться с мощнейшим манипулятивным воздействием на сознание со стороны СМИ.

В данном случае речь идёт, конечно, не о сидении в позе лотоса с закрытыми глазами, а прежде всего об умении сохранять полный самоконтроль и ясность сознания в обычной жизни, что становится всё труднее, особенно для жителей мегаполиса, подвергающихся непрерывным атакам современного мира.

Эти атаки размагничивают духовную волю человека, ослабляют его психоэнергетический потенциал и превращают его в легко управляемый объект, который будет делать то, что выгодно в данный момент правящему режиму.

Появление виртуальной реальности (электронные СМИ, компьютерные технологии, интернет) создало совершенно новую ситуацию и для всего населения планеты в целом, и для отдельного человека.

Резко повысилась управляемость массового сознания, увеличилась интенсивность негативных информационных воздействий на индивидуальное сознание, и потому в современном мире человеку крайне трудно не только медитировать на духовные темы, но и просто собраться с мыслями и сосредоточиться на какой-то цели.

Психосфера планеты становится хаотичной и агрессивной по отношению к любому сознанию, устремлённому к совершенству.

В этих условиях единственной точкой сосредоточения для подавляющего большинства современных людей является их финансовая активность: для богатых — с целью получения прибыли, власти и удовольствий, для бедных — с целью выживания.

Средний класс концентрируется на выгоде и проявляет активность к зарабатыванию денег, прежде всего, чтобы не отстать от других и чувствовать, что большинство жизненных возможностей и удовольствий доступно и для него.

Но когда господствующей религией цивилизации становится религия денег и выгоды, то духовная практика и медитация становятся ненужными.

Между тем, способность к концентрации внутренних сил и духовной практики является одним из глубинных качеств русского и шире — российского национального характера.

Она задана самой историей российского государства и особенностями нашего географического пространства.

На протяжении всего тысячелетнего исторического опыта России во всех её государственных формах (Киевская Русь, Московское царство, Российская Империя, Советский Союз) приходилось отражать территориальные притязания своих многочисленных противников, вести войны и мирным путём осваивать огромное пространство, вступая во взаимоотношения с разными народами.

Подобная миссия требовала огромного напряжения сил и концентрации воли и потому предопределила выбор православия, основой которого является молитвенная практика исихазма.

Став государственной религией, православное христианство освещало и мистически поддерживало тело обширной империи.

Всё это сформировало особый психотип русской нации с бессознательным тяготением каждого жителя к сильному государству, персональным живым воплощением которого является фигура национального лидера (царя, генсека или президента) с общинным духом (церковной соборностью или советским коллективизмом) и одновременно с тяготением к анархии, вольнице, бунту.

Сочетание двух тенденций в национальном характере (любовь к сильному государству и дух вольности) предопределило прерывистый характер отечественной истории, в которой жёсткий Русский Порядок с максимальным сосредоточением национальной и индивидуальной психики сменяется жестоким и беспощадным русским бунтом, во время которого соборная душа и всей нации, и почти каждого её жителя проходит фазу хаоса, разгула и распыления сил.

Мы не способны к немецкой методичности в накапливании капитала.

Мы обычно накапливаем свои силы по-другому. Образ былинного богатыря Ильи-Муромца, тридцать лет копившего силу во время лежания на печи, а затем вышедшего в мир и совершившего множество подвигов, куда более соответствует особенностям нашего национального характера с его размашистой амплитудой маятника духовных устремлений.

Способность к максимальной концентрации сил сформирована благодаря духовному творчеству истинных лидеров русской нации — русских святых, воспринявших и развивших идеи исихазма из Византии.

Новый подход к «умному деланию», который привнесли в православную молитвенную практику преподобные Сергий Радонежский, Нил Сорский, Серафим Саровский, а также их многочисленные ученики и подвижники, заключался в активном воинском духе, который развивали в своих последователях русские святые.

Духовный гений Византии, родивший исихазм, не смог наполнить энергией безмолвия мир. Это было порождено многими причинами, в том числе и атмосферой упадка, царившей в поздний период византийской жизни.

Правители Второго Рима не смогли найти глубокий контакт ни с народом, ни с духовно-интеллектуальной элитой того времени, которая устав от постоянных интриг и политики жёсткого подавления всего живого, уходила в свой внутренний мир и занималась богоискательством.

Но это было исканием отдельных людей, не объединенных соборной молитвой, которая бы укрепляла единство народа. Потому Византии не удалось преодолеть свою ослабленность, возникшую ещё с периода иконоборчества, и она пала под ударом набиравшей мощь Османской империи.

Но русский исихазм изначально был соборным. Святые концентрировали духовную энергию не только для личного спасения, но и для собирания тела народа и государства в единую целостность.

Эту твёрдость духа и целостность пытались обрести и русские правители, которые также были религиозны и не просто соблюдали внешнюю церковную обрядность, но и стремились к непосредственному богообщению через интенсивную молитву.

В тех случаях, когда личной воли не хватало, они ехали за благословением к святым, как это делал Дмитрий Донской, посещавший Сергия Радонежского, или Александр Третий Иоанна Кронштадтского.

Они напитывались силой безмолвия и после творили свои высокие дела и одерживали громкие победы. Убеждён, что и сегодня нужно возрождать исихазм, пронизанный огненной волей действия. Россия в кризисе, и исцелить её могут, скорее всего, терпеливые духовные строители, способные сражаться за свою веру.

У многих людей может возникнуть вопрос: какой смысл в слове «медитация» и в изучении восточных психотехник, если у нас в России на протяжении тысячелетий истории христианства наработан богатый опыт молитвенной практики, ничем не уступающий ни индийским, ни тибетским, ни китайским, ни японским, ни арабским медитативным системам, который сегодня остаётся практически не востребованным?

И вообще, нужна ли нам медитация, которая в силу своего восточного происхождения может вольно или невольно увести человека в мир иной духовной культуры?