Тема «особенности национального общения» обязательно связано с преобладающей в той или иной нации психологической типологией.

Согласно исследованиям К.Касьяновой, основным русским типом  является тип «эпилепотоида».

Как уже говорилось, эпилептоид – человек основательный.

Он любит общаться серьезно и глубоко,  постепенно погружаясь в проблемы другого  человека.

Поверхностное общение («привет – привет, как дела, ничего») присуще сегодня части жителей больших городов, ведущих так называемую светскую жизнь и ориентированных на копирование западных манер.

Конечно, сегодняшний стиль делового общения и нехватка времени вынуждает очень многих общаться именно так, но большого удовольствия обе стороны подобного контакта не получают.

Наши особенности национального общения на самом деле другие.

Для нас в целом куда более интересен глубокий разговор по душам с друзьями, которых мы давно не видели.

Потребность выговориться до конца, излить душу вместе понять что-то главное, иногда яростно поспорить, но в итоге все равно объединиться с оппонирующим нам другом, очень сильна в нашем народе.

Интересно само различие в оттенках смыслов понятия коммуникации и общения.  Понимание этой темы лучше всего

Само слово «коммуникация», пришедшее к нам с Запада еще из латинского языка означает взаимодействие между индивидами, которые изначально автономны друг от друга, отделены границами соей неповторимой личности, но вступают друг с другом в контакт, сохраняя автономию и священные права, закрепленные в нормах и законах.

Не так было на Руси, а потом и в России. Здесь  общение – это взаимодействие между людьми, изначально, на уровне самого бытия объединенными в некую общность и контактирующих между собой как члены одного большого коллектива без особой заботы о правах и границах.

Потому для нас особенности национального общения и само общение другие, чем на Западе. права общности людей, коллектива, народа , государства на генетико-историческом уровне всегда выше прав народа.

 Поскольку мы по своей природе чаще всего являемся людьми сдержанными, а потребность высказаться оказывается сильнее нас, то одним из самых распространенных способов преодолеть преграду и соединиться друг с другом по-настоящему нередко оказывается алкогольное общение.

Оно освобождает от комплексов и позволяет общаться без тормозов сколько влезет.

 Феномен русского пьянства отчасти объясним желанием многих людей глубоко и открыто и без всяких условностей взаимодействовать или точнее просто общаться друг с другом.

Правда, цена, которую приходится платить за возможность на какое-то время отключить условности и контактировать от сердца к сердцу, оказывается слишком большой – вместе с освобождением от комплексов мы в нашем русском способе пить чаще всего освобождаемся и от разума.

Поскольку душевность является одной из главных черт русского национального характера,  наши особенности национального общения чаще всего проявляются как избыточная эмоциональность, причем она в большей степени связана со внутренними переживаниями.

 Конечно, это не эмоциональность кавказских народов или жителей Латинской Америки – мы долго запрягаем, но потом очень быстро ездим.

Русский человек в общении с одной стороны немного тугодум и тормоз, с другой − весьма вспыльчивое существо.

Мы часто ссоримся друг с другом, и обидчивость нам тоже присуща, как и раздражительность.

Только мы не склонны подолгу держать обиды на соседа, потому что по своей природе отходчивы.

В своей эмоциональности мы нередко бываем грубы, точнее грубоваты, но это качество относится скорее к внешним проявлениям нашего характера – нам действительно не достает европейского лоска.

Внутренний психоэмоциональный диапазон русской души очень богат и разнообразен и составляет важную особенность национального общения.

В нас есть все – и внешнее проявление духовности, и самые низкие качества, причем нередко можно встретить  именно такие крайние полюса духа.

Западная усредненность человеческого психотипа нам несвойственна. Потому и общение в России отличается разнообразием.

 У нас редко встретишь чинные ритуалы и запрограммированные ситуации общения вроде тех, что отличали коммуникацию жителей Англии времен королевы Виктории.

Особенности русского  национального общения в том, чторусские люди, как правило, не любит золотой середины.

Многие русские общаются по принципу: пан или пропал, причем это касается всего – дружбы, вражды и даже обычной беседы.

 Это порождает довольно напряженную атмосферу в самых разных ситуациях.

Такое общение нередко заводит его участников в тупик, выход из которого трудно найти по причине упрямства обеих сторон.

Двойственность русского характера в сфере общения (коллективизм и одновременно разъединенность, отсутствие взаимной поддержки в условиях той же эмиграции) приводит к тому, что другие народы, взаимодействуя с нами, получают противоречивые сигналы и действуют в зависимости от того, какая тенденция у нас пересилит.

Если общение носит конфликтный или конкурентный характер, то когда мы выступаем как некая целостность, нас начинают обвинять в жесткости и национализме.

Когда мы ведем себя как индивидуалисты, то нас стремятся победить, пытаясь задавить силой своего плана или уклада жизни.

На стадии знакомства мы при всей нашей открытости нередко ощущаем скованность и неуверенность в себе.

Все получается хорошо, если нам удается войти в эмоциональный резонанс с собеседником.

Если же резонанс не получается, то обычно никакие техники коммуникации или соображения выгоды не срабатывают.

Дружит русский человек, как правило, с удовольствием- это наша отчетливая  особенность национального общения .

Несмотря на обилие психотипов и самые разные варианты отношений любовь к дружбе (если так можно выразиться) у нас в России не ржавеет.

«Не имей сто рублей, а имей сто друзей», гласит пословица, подтверждающая, что в российском менталитете ценность эмоций и взаимопомощи, связанной с дружбой, всегда считалась более высокой, нежели любые меркантильные соображения.

Потеря друга и даже серьезная ссора с ним всегда считалась очень большой эмоциональной проблемой, горем, ударом судьбы.

Сильные ссоры русский человек, весьма эмоциональный и вспыльчивый по своей природе, всегда переносил тяжело.

Серьезные обиды мы, конечно, помним и довольно долго (все-таки сказывается эпилептоидная физиология, лежащая в основе нашего характера), но в целом мы не злопамятны и отходчивы.

И если друг, с которым мы поссорились, снова возникал на нашем горизонте, выражая готовность к примирению, в русской природе всегда было обняться и ударить по рукам.

Враждовал русский человек так же весьма своеобразно. В чем особенность русского национального общении

Мы всегда отличались склонностью конфликтовать друг с другом, но при этом вполне уживчиво общались с другими народами.

Если бы это было по-другому, мы не сумели бы в течение многих веков строить империю, где вполне мирно уживалось множество языков.

А между собой мы обычно схватывались весьма жестко и эмоционально.

Если эмоции зашкаливали, то конфликты были весьма тяжелыми, а последствия серьезными.

Но к счастью, в России среднестатистическая вражда длилась недолго.

Людям надоедало состояние холодной вражды и, как правило, они мирились так же быстро и легко, как и ссорились.

 Конечно, в России, у разных людей были самые различные ссоры, и кто-то подолгу сохранял эмоциональную неприязнь к обидчику.

Но в целом особенности национального общения в России таковы, что  мы были и до сих пор остаемся намного терпимее, чем о нас принято думать.

Отходчивые при ссорах и терпимые к иноземной критике, мы ухитряемся жестоко критиковать своих соотечественников.

Особенно тех, кто обогнал нас в движении по крутой лестнице успеха.

К сожалению, мы не только «ленивы и не любопытны», как сказал Пушкин.

 Мы нередко бываем завистливы по отношению к людям, превосходящим нас в какой-либо области.

 Иногда эта зависть зашкаливает у нас так сильно, что мы начинаем вредить человеку, вызывающему в наших душах подобное чувство.

Ради того, чтобы дискредитировать его в глазах остальных людей, можем говорить о нем разные гадости.

Эта особенность национального общения, привычка опускать соотечественника мешает нам быть сплоченными в трудные моменты жизни и очень разобщает нас.

Попытка связать подобную завистливость с уравниловкой, присущей эпохе социализма не совсем справедлива: крестьяне поджигали дома своих более зажиточных (и конечно трудолюбивых) соседей еще задолго до революции, после которой желание подстричь всех под одну гребенку во многом стало нашей официальной идеологией.

Подобная особенность национального общения, проявляющаяся как неприязнь к равным по происхождению и статусу людям, обогнавшим нас хоть в чем-то, причудливым образом сочеталась у нас с весьма раболепным отношением к начальству.

Вообще, если военной смелости в русском народе хоть отбавляй, то смелости социальной, гражданской у нас всегда было не столь много.

Нередко случалось так, что какой-нибудь герой, совершившие невероятные подвиги на войне, оказавший на каком-нибудь партсобрании, пугливо вжимал голову в плечи, чтобы мечущий громы и молнии начальник случайно не увидел его.

 Почему мы ведем себя так? Почему особенности нашего национального общения, даже если они мешают нам жить счастливо и спокойно не меняются?

Как мне кажется, опять-таки в силу двойственности нашей природы.

Отдать жизнь в экстремальном состоянии высокого порыва нам всегда было гораздо легче и менее страшно, нежели лишиться комфорта и выгоды в обычный период жизни.

Особенно отчетливо проявляется вся парадоксальность нашего устройства души в отношении россиян к иностранцам, особенно к европейцам и американцам.

С одной стороны, мы тянемся к ним, подсознательно воспринимая их как представителей более высокой культуры (европейцев) и цивилизации (американцев).

Если посмотреть на российское прошлое, можно найти периоды, когда наше восхищение Западом и его жителями принимало гротескные, почти неприличные формы.

Особенно ярко это проявлялось в период перестройки, когда вся страна и ее элита билась в раболепном экстазе перед Америкой и была готова выполнить любые политические требования западного мира.

 Именно тогда она полностью открыла себя для любых культурных влияний извне.

К счастью, этот период сегодня во многом сошел на нет, потому что ничего хорошего подобная гипертрофированная открытость нам не дала.

 Однако такая особенность национального общения как  готовность слушать чужих пророков в нашем характере осталась.

Русские философы, в частности, Чаадаев, определили наши главные негативные национальные черты как слабохарактерность, излишнюю восприимчивость к внешним влияниям, склонность к подражательству.

Именно эти качества  и особенности национального общения принесли всем нам и российскому государству очень много проблем в течение веков.

Само присутствие перечисленных качеств в нашей душе говорит о неустойчивости нашей национальной самооценки, которую, оказывается, легко сбить.

 Чем и пользуются наши экономические конкуренты. – то похвалят, то, наоборот, раскритикуют вкривь и вкось.

Если мы хотим чувствовать уверенность при общении с Западом, либо на уровне межгосударственного общения (его все равно реализуют не просто профессионалы, но люди, увы, несущие в себе родимые пятна комплекса национальной неуверенности), либо на уровне простых человеческих контактов, нам все равно нужно освободиться от этих глубинных психологических оков.

Чем больше мы будем уважать себя, тем с большим почтением отнесутся и к нам, хотя любить нас на Западе так, как мы любили американцев в начале девяностых, не будут точно.

Но нам к этому не привыкать.

Под влиянием западных СМИ и участившимися контактами жителей России с иностранцами постепенно изменился характер нашего внутрироссийского общения.

Изменение оказалось столь радикальным, что возник целый конфликт поколений.

Старшее поколение не приняло новый стиль и пыталось сохранить свой прежний стиль взаимодействия с людьми, ограничив контакты с молодежью (за исключением вынужденных пересечений) и сосредоточившись на своей возрастной группе.

Молодежь в целом приняла американизацию в общении легко, хотя и окрасило этот стиль в свою российскую окраску.

С одной стороны у нас и члены подростковых банд, несмотря на ужасающую жестокость и цинизм, все равно в чем-то душевнее и совестливее – хотя бы на короткое время в минуты отделения от стадной агрессии.

С другой стороны мы, как страна крайностей и во всем худшем нередко бываем впереди планеты всей, включая особенности национального общения.

Будем учиться  грамотно общаться, другого пути у нас нет.

Тем более, что геополитическая ситуация в мире сегодня такова, что просто обязаны научиться общаться по-новому.