Само понятие психологии, терминологически восходящее к греческим корням, ассоциируется в сознании большинства с западной традицией. Сразу вспоминаются такиестолпы психологической мысли, как европейцы Фрейд, Юнг, Адлер, Ассаджиоли, американцы — Пёрлз, Бэндлер, Гриндер, Гроф, наши соотечественники — Выготский и Лурия. Западная психология — это мир экспериментов, тестов, исследований, тренингов, консультаций, а также борьба научных школ и попытки диалогов между различными направлениями в психологической науке.

Конечно, было бы ошибкой сводить западную психологию только к эмпирике, лишить ее стремления объяснить психологические проблемы человека с философских высот. Многие психологи Запада, особенно те, кто близок к трансперсональной парадигме, выступают как некие философы-интеграторы, объединяющие в своих системах самые разные направления мысли, в том числе и мысли восточной (наиболее ярким представителем интегральной психологии принято считать Кена Уилбера). Однако в целом современная западная психология, в особенности ее практические аспекты, не дотягивает до глобальных философских обобщений и онтологической глубины традиционных школ Востока.

Там, на Востоке, психологии как таковой будто бы и нет. Речь, разумеется, идет не о таких феноменах, как, например, психоаналитик или психолог-консультант в западном смысле , абсолютно невозможных и неуместных где-нибудь в современной Индии или Китае. Речь идет об отдельной дисциплине со своей системой понятий, координат и сферой применения. И это притом, что количество психологических терминов, относящихся к внутреннему миру человека и упоминаемых, например, в «Махабхарате» и «Рамаяне», во много раз превосходит количество аналогичных понятий в «Илиаде» и «Одиссее». Правда, современные историки древневосточной культуры, например, автор капитального двухтомника «Индийская философия» Радхакришнан, говоря о традиционных религиозно-философских системах этой страны, ввел в свою книгу такие разделы, как «Психология йоги», «Психология Упанишад», «Психология буддизма». Но следует заметить, что восточная традиция никогда специально не выделяла изучение внутреннего мира человека из общей трактовки законов мироздания.

В этом смысле работа замечательного буддийского ламы и духовного мастера Анагарики Говинды «Психологическая позиция философии раннего буддизма» уникальна. «Гражданин двух миров», немец по происхождению и тибетский лама по своей духовной реализации, в молодости покинувший Запад и более полувека проведший на Востоке[1]*, Говинда и названием и содержанием своей книги утверждает, что на Востоке, особенно в буддизме, существуют мощные психологические традиции и школы. И по глубине постановки проблем, по практическим разработкам они существенно превосходят то, что создано в этом смысле Западом. Говинда не декларирует данный тезис, он спокойно исследует и обобщает все достижения буддийской мысли в области исследования сознания, в сфере познания человеком мира и самого себя.

Книга начинается с осмысления, что же представляет собой буддизм в общей панораме духовных исканий человечества и постижения человеком Востока природы своего сознания. Отталкиваясь от Упанишад, Говинда показывает отличие взглядов буддизма от многих представлений религиозно-философских школ Индии. Буддизм помещает в центр своего внимания динамически развивающееся индивидуальное сознание человека, а не неподвижный и безличный Атман, как это имеет место в той же йоге.

Говинда подчеркивает: буддийская психология — это прежде всего психология переживаний, организованных с помощью медитативных практик таким образом, что индивидуальное «я» растворяется в Океане Чистого Нирванического Сознания. При этом, в отличие от подходов поздней Йоги и Веданты, ориентирующих своих последователей на полное стирание малейших проявлений личности и познание природы Абсолюта в его статическом аспекте, тибетский буддизм наиболее полно сохранил раннюю Доктрину Востока, где личное начало не отбрасывается, а преобразуется в сверхличное. Буддизм не противопоставляет трансперсональное персональному, но позволяет познать их мистическую связь, сохранив каждую крупицу индивидуального опыта.

Один из главных разделов книги — глава о четырех благородных истинах Будды, рассмотренных с позиций психологических переживаний и работы глубинных механизмов сознания. Здесь Говинда показывает, что буддизм видит в страдании фундаментальное свойство человеческой психики и одновременно главное средство ее развития и совершенствования. В связке со страданием Анагарика Говинда рассматривает состояния радости и блаженства. Восьмеричный путь Будды как раз и оказывается тем спасительным лекарством, которое позволяет трансформировать страдание в блаженство. Состояние радости по Говинде оказывается промежуточным, переходным мостом от минуса-страдания в плюс-блаженство. Медитация же предстает своего рода алхимическим процессом преобразования одного состояния в другое.

При рассмотрении ламой Говиндой фундаментальных буддийских принципов работы сознания становится окончательно понятным, чем же восточная психология отличается от западной. Если на Западе психология — автономная научная дисциплина, лучшие представители которой сопрягают ее с рядом различных отраслей знания, то на Востоке психология изначально была интегрирована в общее Знание о природе и человеке. И такому Знанию, можно смело утверждать, были доступны пока еще не достижимые для западной науки духовные глубины человека. Да, Эдмунд Гуссерль и Мартин Хайдеггер, исследуя природу человеческого сознания, подошли к тому пределу, который открывается познающей воле самого продвинутого рационального субъекта. Да, философы-экзистенциалисты сумели увидеть, сформулировать и проникновенно описать категорию абсурда — этого аналога учения о страдании, но какой они предложили выход? Вновь и вновь закатывать камень страдания на гору, зная, что он все равно сорвется вниз, как посоветовал в «Мифе о Сизифе» Альбер Камю?! Вдохновляющая перспектива, что и говорить.

В отличие от западного экзистенциализма, представляющего собой, скорее, правду вопросов, нежели правду ответов, ранний буддизм, как убедительно доказывает Ангарика Говинда, дает четкие ориентиры решения самых сложных и фундаментальных проблем бытия. Бесполезно убегать от страдания и преодолевать личную неудовлетворенность путем улучшения внешних условий жизни, сохраняя привязанныйк удовольствиям жизнии несовершенныйвзгляд на мир. Лишь переключение внимания на более высокие ценности и области бытия, уход в сферу Чистого Сознания, неподвластного действию законов изменчивости и становления поможет искателю Истины в конце концов ее обрести.

Впечатляет богатство инструментов, с помощью которых буддийская психология производит классификацию разнообразных уровней и факторов сознания, показывает функции восприятия и внимания, анализирует подсознательные тенденции. В отличие от таких теоретиков, как тот же Фрейд, претендовавших на открытие новых территорий души, в буддизме каждое слово, понятие и формулировка глубоко продуманы и прожиты. О реальности и мощном влиянии подсознательной сферы раннему буддизму было известно гораздо раньше и значительно больше, чем это виделось отцу психоанализа.

После прочтения книги все встает на свои места: психология буддизма оказывается столь глубокой и значительной потому, что она сугубо практична как и положено бытьяв дорожной карте на пути к вершинам сознания, которая по определению не может быть оторванной от жизни системой, каковыми являются большинство западных психологических школ.

Читателей этой работы Говинды ждет нелегкое, но весьма увлекательное путешествие в мир восточной мысли. Восток — дело тонкое, и одно прикосновение к нему способно иногда изменить всю жизнь человека. В свое время французская журналистка Александра Давид-Неэль, решив ради развлечения совершить рождественское двухнедельное путешествие в экзотический Тибет, а также прикоснуться к миру лам, йогов, медитативных практик и чудес, задержалась там… на 50 лет. Кто знает, может быть, данная книга, которую я считаю лучшим восточным исследованием в области психологии, окажет на чью-то жизнь аналогичное влияние? Дело даже не в том, что кто-то захочет поехать в Тибет и изучать проблемы психологии в буддийских монастырях, находящихся сегодня под властью Китая, а в прикосновении через книгу к чему-то большему, чем виртуальная реальность современного мира с его опустошающим бегом по кругу. Уж если следовать пути пустоты, то восточная Пустота с большой буквы представляется куда привлекательнее пустоты западной.

Сергей Ключников

---

[1] * Подробная биография ламы Анагарики Говинды приведена во вступительной статье С. Ключникова к книге «Основы тибетского мистицизма». — М.: Беловодье, 2005.