Обилие книг на сегодняшнем книжном рынке, в той или иной степени посвященных теме Востока, не должно обманывать настоящего искателя истины. Серьезных произведений, без искажений объясняющих глубину духовных учений той же Индии, очень мало. В особенности это касается Веданты — наиболее чистой линии индийской метафизики.

Вышедшие в свет переводы нескольких источников, даже в случае если они неплохо откомментированы, все равно недостаточны. Слишком велика разница в восточном и западном мировоззрении, и манере мыслить. С этой точки зрения роль книги Рене Генона «Человек и его осуществление согласно Веданте» трудно переоценить. Она является блестящим исследованием восточных и, прежде всего, индийских представлений о том, что такое человек, каково его происхождение, взаимоотношения с Всевышним, строение, жизненный путь, назначение, посмертная судьба и перспектива возвращения к Истоку.

 

Веданта, или Завершение Вед, относится, прежде всего, к текстам Упанишад, священных текстов, исключительную важность которых для понимания индийской мысли подчеркивали помимо Генона множество других мыслителей и философов. Автор книги «Индийская философия» Сарвепалли Радхакришнан утверждал, что Упанишады «являются фундаментом, на котором покоится большинство позднейших философий и религий Индии». Известный буддист Блоуфельд полагал, что нет «сколько-нибудь значительной формы индуистской мысли, включая и неортодоксальный буддизм, которая бы не имела корней в Упанишадах» (кстати, против таких параллелей Генон возражал). Именно тексты Упанишад, предназначенные для того, чтобы им внимали сидящие его ног ученики, содержат в себе все наиболее важные составляющие индийской мысли: учение о Боге в его различных формах, учение о проявившейся из Единого Божественного Начала Вселенной, учение о человеке как о существе со сложным составом, несущем в себе божественную искру и имеющем реальную перспективу вернуться к Первоисточнику. Суть Веданты в Индии принято объяснять следующими посылками: «Брахман един, мир иллюзорен, джива (человек) есть Шива (Бог)». Однако тончайшие узоры индийской мысли, не всегда понятные западному уму, включая самых образованных востоковедов, по мнению Генона, проходят мимо сознания многих искателей, отравленных вульгарными толкованиями сакральных текстов, чисто клерикальными креационистскими подходами и новомодными профаническими теориями.

 

 

«Каирский отшельник», как называли мыслителя в прошлом веке, по ходу изложения стройных индийских доктрин полемизирует как с ориенталистами, понимавшими Веданту, по его мнению, слишком буквально, так и с учеными, будь то психологи, отказывающие человеку в метафизической многомерности, или же философствующие историки, убежденные, что человечество движется по пути прогресса. Эволюция по Генону — это всего лишь развертывание потенциальных внутренних возможностей, изначально присутствовавших в человеке, но отнюдь не приобретение каких-либо принципиально новых внешних черт, почему-то считающихся более совершенными, прежде всего, в силу своей новизны. Эти подходы Генон квалифицирует как явно искажающие сущность истинно традиционных восточных взглядов.

Центральное внимание автора книги сосредоточено на теме мокши — освобождения человека от всех оболочек и форм на пути слияния с Единым. «Человеческое, слишком человеческое» — вот что, согласно Генону, не позволяет человеку осуществиться во всей глубине и полноте заложенных в нем духовных потенций. Подробно описав строение человека, скрывающего сияние божественного духа под спудом оболочечных образований, автор углубляется в изложение некоторых сторон сакральной анатомии человеческого существа, знание которой входило в комплекс необходимых посвятительных наук. Некоторые сведения, наиболее полно изложенные в главе «Венечная артерия и солнечный луч» и других главах, уникальны, ибо приоткрывают завесу над теми алхимическими преобразованиями, которые происходят в организме духовного подвижника или регулярно медитирующего йога.

Генон не был бы Геноном, если бы он ограничился пересказом какой-то одной, пусть и самой традиционной метафизической доктрины Востока. И, хотя в предисловии книги он, со свойственным ему достоинством и скромностью, обозначил свою задачу как стремление «осуществить работу понимания, а не эрудиции», последняя, помимо высказанной воли, так и брызжет из под его пера.

Текст книги и авторские примечания к нему просто переполнены сложными восточными терминами, понятиями и категориями, большинство которых Генон стремится подробно прокомментировать и адаптировать к западному сознанию. Однако известно, что иногда самые блестящие комментарии, носящие отпечаток мощной личности их автора, неизбежно оказываются субъективными. Поэтому переводчик счел необходимым сделать попытку взглянуть на одни и те же понятия, образы и символы с несколько иной точки зрения и привлечь для своих примечаний другую школу эзотерического востоковедения, дополняющую подходы Генона. Речь идет об очень популярном в наши дни «Теософском словаре» Е. П. Блаватской, к которому обращаются тысячи людей, интересующихся Востоком и духовной тематикой. И хотя хорошо известно отношение Генона к теософии, переводчик привел в своих авторских примечаниях к тексту несколько примеров и объяснений к ряду терминов именно из упомянутого словаря.

Ценность работы заключается и в широте освещения различных тем и духовных традиций, привлечение которых позволяет автору еще глубже понять, что такое осуществление человека согласно Веданте. И в основном тексте книги, и особенно в авторских примечаниях, постоянно присутствуют сопоставления индийских ведантических представлений с даосскими, каббалистическими, неоплатоническими, католическими, исламскими, розенкрейцерскими доктринами освещающими взаимоотношения Бога, вселенной и человека. Важно подчеркнуть, что Генон старается не столько противопоставить различные духовные учения и школы, сколько найти общее основание, объединяющее Веды и Библию, Упанишады и античную мудрость, санкхью и даосизм. Читатель, интересующийся древними культурами и сокровенными знаниями, получит истинное наслаждение от строгих интеллектуально-духовных размышлений «каирского отшельника», позволяющих приблизиться к истине в том виде, в каком ее понимали посвященные адепты Востока и Запада.