Чжуан Цзы - один из самых крупных китайских философов и мудрецов за всю историю существования Поднебесной, второй после Лао Цзы представитель даосизма, легендарный духовный мастер, который жил в IV веке до н.э. в эпоху Сражающихся царств.

 Годами его жизни предположительно считают период между 368 до н.э. и 286 до н.э.

 О его биографии известно мало что, главный источник – труд китайского историка Сыма Цяня. Он происходил из знатного, хотя и обедневшего рода, жил в государстве Мэн, а затем в Чу, где были сильны традиции ша манизма и откуда происходил Лао Цзы.

 В юности Чжун Цзы, как и многие философы Китая какое-то время находился на государственной службе, занимая должность смотрителя древесных плантаций.

 Сыма Цянь писал, что чиновничья карьера Чжуан Цзы сопровождалась разными опасностями, но была ему в тягость.

 Образованный, обладающий ясным умом Чжуан Цзы привлёк внимание начальства и в ему самим царём государства Чу предложен высокий пост первого министра. Вот как Чжун Цзы ответил посланнику царя:

«Пост главного министра - поистине почетный пост. Но не приходилось ли тебе видеть быка, которого собираются принести в жертву? После того как несколько лет его откармливали, его ведут в храм, покрыв драгоценным покрывалом. В этот момент он с удовольствием поменялся бы местами с забытым всеми поросенком, но уже поздно. Прочь! Не пытайся развратить меня! Лучше я для собственного удовольствия буду плескаться в сточной канаве, чем позволю правителю царства надеть на себя ярмо. Никогда до конца дней своих я не стану чиновником; так я оставляю себе удовольствие следовать собственным наклонностям и желаниям».

После этого молодой мудрец подал в отставку и стал вольным философом, который  странствовал по Китаю, общался с учениками, другими мудрецами и простыми людьми, беседовал с ручьями и водопадами и писал свои книги.

В китайских источниках сообщается, что его книга составляла 100 с лишним тысяч слов, но до наших дней дошло меньше на треть.

 Тем не менее, эта довольно малая книжечка по густоте высказанных мыслей оказалась , как говорил русский поэт Афанасий Фет, «томов премногих тяжелей».

Чжуан Цзы проявил в ней себя как гениальный писатель, обладающий прекрасным языком, яркой фантазией  и способностью создавать самобытные образы и рождать глубокие мысли.

По своему жанру трактат – это сборник притч, диалогов, различных историй и  поэтических афоризмов.

Трактат Мастера – это и космогония, и натурфилософия, и учебник жизненного мастерства, предполагающий тренировку умения  отвечать убедительно и поступать со спонтанной точностью  в неожиданных ситуациях, и поэзия созерцания, и медитация на неуловимом, вечно ускользающем, но постоянно присутствующем в нашей жизни дао.

В нем можно найти и реальных исторических личностей, живших в ту эпоху и раньше ее, и чисто мифологических персонажей, которые подаются как живущие реально и участвующие в диалогах с людьми, и неких фантастических существ (Хаос и Мыслитель, Великая Чистота и Бесконечность, Дух Реки и Дух Океана, Жёлтый Владыка и Великая Глыба, Знание и  Наречённый Недеянием).

Нам трудно понять, о чём столь поэтически и загадочно говорит китайский мудрец.

Например, он говорит об огромной рыбе Кунь, живущем в Северном океане, которая легко может превратиться в столь же огромную птицу Пэн.

Понятно, что это не реальные животные, а некие аллегории, фантастические образы, смена которых наверное говорит нам о великом кругообороте природы с ее циклами, где сезоны сменяют друг друга и нет постоянства.

Разговаривая друг с другом на сложные темы, они попутно делятся с нам своими открытиями и прозрениями, учат смотреть на мир объемным зрением,  проникать в глубину вселенной, видеть в каждой вещи ее противоположность, .

Чжуан Цзы вводит в текст диалоги разных реально живших китайских мудрецов (например, Кун Цзы и Лао Цзы), а также неизвестных, возможно вымышленных людей.

Чжуан Цзы настаивает на непосредственном переживании дао, которое не имеет ничего общего с чисто ментальными моральными установками и морализаторством как таковым.

Человек должен быть внутреннее свободным и независимым от общественных предрассудков, следовать естественному порядку вещей, вслушиваться в себя, улавливать голос Дао

Чжуан Цзы очень ценит живую созерцательность и не принимает умствования, теоретизирования, суетливости ни в каких формах.

Текст Чжуан Цзы парадоксален и загадочен, его очень трудно, практически невозможно понять на рациональном уровне.

Переводчики спорят о том, каким образом нужно переводить это бессмертное творение человеческого духа, как философское творение или литературный текст.

Умение сделать максимально точный перевод  не столько буквы, сколько духа великого даоса зависит  не только от знания китайской традиции, но и от духовного уровня того, кто переводит эти тексты, кто способен проникнуть в поэзию этого философского трактата.

Хорошо сказал один из участников этой дискуссии:

«Конгениальность перевода и оригинала, единство умозрения и поэзии здесь не могут быть заданы в формулах; они должны быть постигнуты как результат духовного искания, как живой опыт, оправдывающий человеческое существование. В конце концов перевод «Чжуан-цзы» требует от переводчика найти свою правду».

На русском языке лучшими переводами текстов Чжуан Цзы считаются трактат переводы Л. Б. Поздеевой и В.В. Малявиным.

Юрий Ключников попытался перевести  стихами  две притчи из огромного философского наследия гениального даосского Мастера.

Будем надеяться, что современному читателю, интересующемуся духовной культурой Востока и великой китайской поэзией будет  интересно ознакомиться  и с поэтической версией  наследия выдающегося китайского мудреца.

 

Смятение Конфуция

Кун Цзы* учил порядкам в Поднебесной целый век**
И вдруг почувствовал - созрело отреченье
От прежних слов. Как и теченья рек,
Меняет Дао постоянно облаченья.
Что было истиной, то превратилось в ложь,
Не отличить говоруна от шарлатана?
Добро и зло перемешались. Что ж,
Ведь подлинное Дао несказанно.
Кун Цзы промолвил: « Правде научил я лишь уста
Известных мне людей, не покорив их сердце.
Задача обученья оказалась не проста
И непосильна для меня. Куда мне деться!»

----------------------------------------------

* Так в Китае произносят имя Конфуция.

** Век по лунному и буддийскому календарю 60 лет.

 

ВСТРЕЧА ДВУХ МУДРЕЦОВ

Жил Лао Цзы в уединении в горах.
О странностях его ходили слухи.
Одни ценили его ум, другим внушал он страх.
А третьи к поученьям были глухи.
Кун Цэы пошёл на встречу вместе с группой лиц,
Оставив их у входа в пещерные покои.
А вышел побледневшим и дрожащим, словно лист.
Ученики спросили, что случилось с ним такое?
Кун Цзы ответил: «Мне вполне понятна речь
Ходячих , пролетающих, плывущих, скорпионов…
Но этот человек вошёл в меня как меч
Глазами. Он, наверно, из семьи Драконов*.
Его глаза подобны чистым зеркалам,
В них отраженье мысли, слова, жеста…
Я в них увидел цену всем своим делам
И в собственное вник несовершенство».
Ученики спросили: «Что он вам сказал?»
Кун Цзы ответил: «Я спросил хозяина пещеры,
Где в человеке низ, а где в нём небеса?,
Как разгадать возникновенье веры?»
Отшельник рассмеялся: «Бессмысленный вопрос.
Есть человек, есть дерево, и оба неделимы.
Обоим нужен вес, обоим нужен рост,
И оба Небесам необходимы».
Кун Цзы смутился: «Но скажите мне тогда,
Что ждёт нас всех и каждого в отдельности
За гробовой чертой?»
-«Здесь неизвестна смертная черта -
Что толку говорить о Беспредельности!»

* Божеств

 

 БАБОЧКА

 Однажды Чжуан Цзы  увидел странный сон,
Проснулся мастер в озабоченной печали.
Приснилось - в бабочку вдруг обратился он.
Такие сны его ещё не посещали.
-Что с вами? - задали вопрос ученики.
И, выслушав ответ, переспросили снова:
-Но как могли простые мотыльки
Смутить покой мыслителя такого?
Тот по своей привычке помолчал
И как-то неохотно объяснился:
-Вы приняли загадку за печаль,
Я озадачен, кто кому приснился.
Допустим, стал я  бабочкой степной.
А что, если она внезапно стала мной?