Говорить об этих процессах нелегко, во-первых, потому, что углубление безмолвия — это тончайший творческий процесс, где различные состояния и стадии нередко накладываются друг на друга, переливаясь столь глубоко и постепенно, что между ними почти невозможно провести какие бы то ни было границы.

Подчас невозможно, да и не нужно запускать в своём сознании механизм, дробящий целостную внутреннюю работу и поток творческих состояний на этапы и стадии.

Хуже всего, если подобное дробление человек начинает делать в процессе медитации. Вторжение ума в духовное творчество приводит к тому, что из медитации выветривается аромат естественности, спонтанности и красоты.

Потому, скажем, в дзен-буддизме огромную роль играла идея спонтанности, позволяющая совершить прыжок через несколько ступенек и сразу попасть «в дамки».

С другой стороны, многие традиции, в том числе и дзен-буддизм содержат поэтически выписанные стадии просветления, содержащие метафору о приручении буйвола (символа непокорной эгоистической природы). Потому полезно представлять какие отрезки пути нужно преодолеть, чтобы приблизиться к цели — слышанию Голоса Безмолвия и слиянию с ним.

В книге Блаватской «Голос Безмолвия» в поэтической форме описываются семь стадий погружения человека в это состояние. Вначале медитирующему этот голос напоминает «сладостный голос соловья, поющего песнь своей подруге». Интересен здесь сам образ, содержащий в себе намёк на мистическое соединение мужского (дух) и женского (душа) начала, которое происходит в состоянии безмолвия.

Книга подчёркивает, что даже это начальное прикосновение к миру божественного безмолвия возможно только в том случае, когда человек убил свой эгоизм и стал чист, как дитя.

Первую ступень безмолвия можно назвать ступенью «открытия радости».

Вторая ступень в слышании Голоса Безмолвия именуется у Блаватской «серебряным кимвалом неземного Духа, пробуждающего мерцание звёзд». Его признаки выражаются в словах «видеть и слышать». Традиция эзотерического буддизма говорит о том, что вибрация звука проявляет себя как свет, а вибрация света как звук. Потому слова «видеть и слышать» надо понимать как синонимы. Вторая ступень — это Голос Безмолвия, который человек не только слышит, но и видит. Речь идёт о видении тонких световых волн, излучаемых звуковой вибрацией, словно искры.

Третья ступень сравнивается в книге с «мелодичной жалобой духа Океанов, пленённого в своей раковине». Само сравнение звучания Безмолвия со звуком раковины подчёркивает дальнейшее утончение звука и увеличение его силы.

Четвёртая ступень, называемая «пением лютни», выражает идею соединения чувств. Подобно звукам струн лютни, в руках умелого мастера сливающихся в единый аккорд, четыре чувства медитирующего сливаются на этой стадии погружения в «единую пятую». Как свидетельствует книга, такое слияние сопровождается переживанием восторга.

Пятая ступень безмолвия носит название «звон бамбуковой флейты». Она заключает в себе идею опустошения человеческого сознания и души от каких бы то ни было эмоциональных предпочтений и отклонений от равновесия. Бамбук символизирует собой пустоту, потому и душа человека должна быть свободной от ненужных переживаний. Состояние отсутствия каких бы то ни было чувств при ясном сознании и полном равновесии сопровождается очень тонкой вибрацией, трепет которой переживается медитирующим как наполненность силой.

Шестая ступень Голоса Безмолвия — «трубный звук» представляет собой ещё большую интенсивность и насыщенность тончайших звуковых вибраций. Блаватская утверждает, что ум при достижении подобного уровня полностью останавливается и отделяется от любых внешних движений и образов.

Эта остановка приближает человека к очень высокому уровню духовной реальности, которая вибрирует со столь высокой скоростью, что создаёт иллюзию неподвижности.

Такие вибрации воспринимаются человеком как «трубный» звук, то есть как звуковая волна, преображающая индивидуальное сознание, наполняя его огромной силой. Наверное, рёв Иерихонской трубы или трубы Архангелов, знаменующей наступление Судной Эпохи, по вибрациям соответствует этой ступени Голоса Безмолвия (правомерно ли это сравнение?).

Седьмая ступень Безмолвия — всепоглощающий звук высшей Тишины, который вбирает в себя все звуки и растворяет индивидуальное сознание человека в Божественном Океане. Она завершает октаву безмолвия, переводя сознание медитирующего на новый, более высокий уровень бытия.

Ещё раз подчеркнём, что перечисленные семь стадий или уровней безмолвия не тождественны восьми стадиям раджа-йоги и по сути являются подуровнями пятой ступени восьмеричного пути — пратьяхары. Все они происходят внутри пратьяхары — стадии отделения органов чувств от внешних объектов чувств и собирания себя воедино.

Пратьяхара — это пятая ступень безмолвия, значит, ей предшествовали четыре предыдущих ступени, предполагающие в себе физическое очищение, нравственное очищение, овладение телом и управление дыханием. Кроме того, истинное безмолвие невозможно без очищения мотивации и постепенного превращения эгоистических желаний во всепоглощающую жажду устремления к совершенству.

Истинное безмолвие возможно в том случае, если медитирующий сумел растворить свои прошлые, глубинные травмы и следы негативных поступков, совершённых в прошлом.

При правильном развитии человека небольшие следы, оставленные в результате неизбежных ошибок, растворяются легко и не требуют специальных усилий. Но когда ошибок много, и память о перенесённых обидах и травмах не остыла, то безмолвие не может состояться, даже если человек в данный конкретный момент спокоен и расслаблен.

Должен признаться, что мой личный опыт в достижении и углублении безмолвного состояния в чём-то совпадает, а в чём-то отличается от классических ступеней самоуглубления, описанных Блаватской.

Наверное, это естественно, ведь у каждого человека своя карма и стартовый уровень развития. Например, мне пришлось очень долго заниматься расслаблением и освобождением от мышечных зажимов. Немало времени ушло на освобождение от чисто умственного желания достичь просветления как можно быстрее.

Как только ум был остановлен в этой глубинной части, связанной с идущим от эго стремлением получить своё немедленно и прекратилось тонкое давление воли на ментальную сферу, то состояния стали намного глубже и гармоничнее.

Если говорить о стадиях безмолвия, испытанных мною лично, то моя первая ступенька была наполнена не столько интенсивной радостью, сколько осознанным спокойствием и равновесием. Я стараюсь при этом совершенно отключить все сигналы, идущие от тела и попасть в мир лёгкой, воздушной прозрачности. Иногда это попадание происходит почти мгновенно, но порой требуется какое-то время, правда сейчас уже незначительное.

После расслабления и растворения тела моё внимание начинает притягиваться к центру эмоционального сердца в середине груди, который постепенно теплеет и наполняется радостью. Обычно это сопровождается у меня почти физическими ощущениями тепла и переживанием полноты бытия. Про себя я называю эту стадию домом радости.

Если мне удаётся удержать такое состояние без усилий (чисто волевое удерживание предполагает включение более жёстких грубых энергий, затрудняющих вхождение в мир истинного безмолвия), то радость подкрепляется приливом энергии.

Я начинаю ощущать, что нахожусь в симметричном поле мощной, плотной, но в то же время светлой энергии. В этом состоянии мне значительно легче подолгу удерживать свой ум от движений, нежели это получается в динамической медитации с открытыми глазами. Помогает энергия, окружающая меня во время медитации.

После энергетического наполнения и пребывания в неподвижном состоянии наступает стадия слышания звуков безмолвия. В отличие от обычных звуков, воспринимаемых как отдельные от собственного сознания, звуки и вибрации безмолвия могут быть услышаны только тогда, когда человек всё существо настраивает на их восприятие и, в конце концов, сливается с ними своим сознанием.

Конечно, после того как медитирующий побывал в мире безмолвия, отзвуки этого мира в виде тонких колокольчиков или звуков, напоминающих пение цикад, периодически возникают в его сознании и, точнее говоря, в ушах.

Однако, чем глубже безмолвие, тем меньше расстояние между человеком и звуком. В конце концов, исчезает человек, растворяется звук, звучащий отдельно от человека, и рождается третья, единая реальность — безмолвие.

Классический эзотеризм утверждает, что звук как энергия иерархически выше и тоньше, нежели цвет. Однако в моем медитативном опыте все получается наоборот.

Яркое видение тонких цветовых оттенков и красок невидимого мира возникает лишь после того, как могучий колокол безмолвия начинает звенеть во всём существе. Отдельные проблески тонкого видения в виде вспышек и светлых искр возникают перед внутренним взором и раньше, но более глубокое просветление мысленного экрана появляется как результат вибраций безмолвия.

Это приводит к тому, что мысленный экран начинает светиться и делается более ясным и прозрачным. Иногда он остаётся чёрным, как ночное небо, подсвеченное изнутри каким-то таинственным сиянием.

Интересно, что внутренний звук в эти моменты становится необычайно тонким, и ты переживаешь ощущение, что попал в какое-то невероятно быстро вибрирующее пространство. Эту стадию безмолвия я обычно называю про себя «просветляющим звуком».

Давая подобное определение я отчётливо понимаю, что это состояние не тождественно подлинному просветлению, а обозначает только лишь подступы к нему.

Чтобы удержаться в этой стадии и углубить её важно уметь останавливать ум и держать его в области сердца в таком состоянии как можно дольше. Тогда рождается ощущение могучей силы, которая, словно водопад, изливается на твоё существо, растворяя его как отдельность и чувство собственной отдельности от мира.

Углубляется переживание единства с мирозданием. На какое-то мгновение рождается ощущение, что ты невероятно силён и можешь всё. Если это понимание удается удерживать не в уме, а в пространстве осознанного переживания, тогда состояние постепенно становится ещё полнее и глубже. Если же начинаешь думать об этом в словах, понятиях и образах, глубина переживания немедленно снижается, и тебя начинает буквально втягивать в себя обычная реальность.

Однажды я решил на практике проверить, как связаны между собой цветовые и звуковые переживания в медитации. Погрузившись внутрь себя и остановив мысль, я сосредоточил внимание на эмоциональном сердце. После того, как мне удалось на какое-то время остановить внутренний диалог, я ощутил, как мысленный экран начал светлеть.

Однако через какое-то время этот неопределённый свет перестал меняться и остановился примерно на одной степени яркости. Когда моя концентрация стала снижаться и у меня проскользнула мысль о причинах остановки высветления сознания, свет стал еще более тусклым.

В этот момент я зафиксировал, что вместо спокойного наблюдения за мысленным экраном, я давлю на свой собственный ум с целью вызвать в нём свет, а внутренний дискомфорт нарастает. Я вышел из медитации, походил по комнате, и снова сел в погружение, на этот раз стараясь подойти к свету в более расслабленном состоянии.

Сосредоточившись на точке в середине груди, я отпустил свою концентрацию, и это помогло мне вновь вступить в поле света. Вокруг меня начали вспыхивать искры золотистого оттенка. Некоторое время я пребывал в этом светлом пространстве, созерцая салют вспыхивающих звезд. Во время вспышек мне иногда казалось, что я слышу тончайший шелест. Затем из области межбровья прорисовалась тончайшая вращающаяся спираль красно-бордового цвета.

Я сосредоточился на ней и незаметно для себя через область «третьего глаза» попал в пространство оранжевого сияния с красными вкраплениями. Изумительно красивая и яркая ткань этого пространства находилась в непрерывном движении, беззвучно переливалась чудесными красками и трепетала, оживляемая изнутри какими-то мощными энергетическими сполохами. Никакого звука не было.

Я созерцал эту цветную астральную мозаику, ощущая себя не столько участником, сколько зрителем пиршества красок, богатству которых наверняка позавидовали бы многие художники. Интуитивно я чувствовал, что надо удержать ум неподвижным как можно дольше, поскольку это откроет новые перспективы.

И действительно, ум, словно наведённый магнит, начал притягиваться к какому-то невидимому центру внутри цветного сияния. Изображение начало меняться — вновь появился золотистый цвет более интенсивного, чем прежде, оттенка. Он был очень чистым и даже слегка холодным.

Кожу лица, словно обдул тонкий ветер с электрическим наполнением. Его прикосновение к ауре было столь сильным, что мои волосы, как будто, слегка приподнялись, а вкус во рту стал тонким и металлическим. Золотистое пространство начало втягивать в себя мое полурастворённое в релаксации ощущение тела.

Здесь я начал ощущать тончайшую вибрацию, которая напоминала какой-то космический свист и проникала в моё сознание. Память стала улавливать в этом что-то давно забытое и невероятно знакомое, близкое и даже родное. Я пытался оставаться нейтральным свидетелем увиденного, но интенсивность золотого сияния всё мощнее проникала в область сердца и настраивала его на состояние воодушевления и эмоционального подъёма.

Золотистое пространство стало разворачивать перед моим взором свой состав, и я увидел, что оно наполнено мириадами мельчайших частиц, которые парят в этом незримом воздухе, объединяясь в узоры.

Они чем-то напоминали те висящие в воздухе комнаты частицы пыли, которые попадали под свет солнечного луча и воспринимались, как тонкие колонны или столбы. Здесь же в воздухе незримого мира парили самые разнообразные фигуры и светящиеся пространственные образования. Все они состояли из светящихся частиц с огромной быстротой пульсирующих в каждой точке пространства.

В какой-то момент я почувствовал, что сам состою из таких же частиц, и мое безмолвное состояние вносит в этот и без того прекрасный мир некий вклад, дополняя его чем-то важным. «Я тоже состою из света», — не удержался я от мысли, и почувствовал, что начинаю выпадать из этого сияющего пространства.

Мысленный экран сделался более мутным, а ощущение в теле — более плотным. Я попытался вернуться к ясному безмыслию и зафиксировать мысли на световой природе Божественного начала. Эмоциональное состояние освежилось, и я почувствовал новый прилив радости, однако увидеть цветовую мозаику тонкого мира на этот раз мне не удалось.

Позже, ещё несколько раз пробовав цветовые медитации, я пришёл к выводу, что невозможно полностью повторить одно и то же переживание, а значит, не бывает жестко закреплённых цветовых значений за конкретным медитативным погружением определенной степени. Медитация и её краски неповторимы.

Но один из главных признаков её подлинности — чистота красок. Не бывает высоких медитаций и грязных цветовых оттенков при внутреннем созерцании. Цвет и безмолвный звук, безусловно, связаны между собой, но их соотношение всегда зависит от особенностей конкретной медитации.

Интересно, что надолго остановленный ум даёт не только силу, но и гораздо большую полноту видения и понимания сущности вещей. Ты как бы становишься прозрачным экраном, в котором отражается мир. Чем глубже безмолвие, тем шире зеркало сознания и глубже процесс отражения.

Однако, тонкое ощущение раздельности отражающегося мира и воспринимающего сознания всё-таки остаётся. Это состояние мне приходилось испытывать не один раз. Я ощущал также, что нахожусь перед тонкой преградой, которая, словно невидимая плёнка, ограждает меня от окончательного слияния с тайной, пребывающей по ту сторону сознания.

Но пока ещё ни разу мне не удалось заглянуть за эту черту и слиться с неведомой реальностью, представляющей собой тотальное единство сознания и бытия, проявляющееся как абсолютно однородный звук и абсолютно чистый свет.

Это седьмая ступень безмолвия, высший уровень концентрации внимания, после достижения которой человек выходит на совершенно иной уровень духовного развития.

Сижу, закрыв глаза, расслабив тело, заострив ум, и пытаюсь проникнуть в собственную глубину. Почему-то проникновение никогда не получается автоматическим — каждый раз нужно проявлять творческий подход и находить способ более успешного самоуглубления.

Сегодня никак не получается отключить сигналы, идущие от тела, которое я перетренировал во время выполнения йоговских асан. Я давно заметил, что пока во время медитации хоть какая-то часть сознания помнит о том, что у тебя есть тело, то настоящая медитация не случается.

Наконец, удается отключить телесное ощущение, и я пытаюсь спокойно отсчитывать вдохи и выдохи. Фиксирую небольшой приток энергии, но ее явно недостаточно, чтобы проникнуть в гораздо более глубокие области самого себя. Чувствую, что сижу довольно долго и где результат? Спокойное состояние ума, тонкое самоощущение, но более ничего особенного.

Ни божества, ни вдохновения. Нарастает чувство досады и легкой горечи оттого, что никак не удается покорить безмолвную вершину.

Вовремя останавливаю себя от соскальзывания в грусть и отчетливо вижу, что перепад настроения вызван вхождением неконтролируемых мыслей в поле сознания.

Никакой оценки своих медитативных попыток в процессе самой медитации быть не должно — разрешил я себе единственную мысль. Очищаю мысленный экран от всех волн и постепенно добиваюсь превращения внутреннего мира в упругое и спокойное энергетическое пространство, окрашенное в светлые тона.

Надо идти дальше и потому я, удерживая ум собранным в точку, начинаю искать центр этого пространства. Он смещается от межбровья в область сердца. Некоторое время краски, в которые окрашено мое сознание, остаются теми же, прозрачно-белесыми, но затем что-то начинает меняться. Вся область третьего глаза постепенно наполняется фиолетовым светом.

Духовное пространство раздвигается и появляется чувство еще большей легкости и свободы. Мыслей нет, и я ощущаю какую-то возрастающую прозрачность своего существа. Тем не менее, отчетливо чувствую границы, отделяющие меня от огромного океана энергий.

Да и сам мысленный экран, несмотря на появление света, нестабилен и неоднороден по свечению. Периодически пробегающие мысли не позволяют услышать тончайшую вибрацию безмолвия, о которой я помню и которую пока безуспешно ищу в глубине сознания.

Наблюдая за умом, постепенно свожу его до точки. С помощью заостренного ума еще глубже ныряю во внутреннее пространство.

Впрочем, кто может сказать внешнее оно или внутреннее? Как только луч моего сознания прикасается к каким-то пластам и глубинам неведомого измерения, оно из внешнего становится моим, внутренним.

Особенно интересно ощущение, рождающееся в области сердца. Оно постепенно начинает гореть. Когда реально объединяешь сознание и эмоциональную область, то пробуждается ощущение большой внутренней силы.