Не от того ли Пушкин на смертном одре произнес слова о том, что жаль ему журналистики, что был записным дуэлянтом? Дуэль журналиста с окружающим миром чем-то подобна конфликту «нашего всего» с несовершенным светским обществом. Но столь ли уж фатально неизбежен предсказуемый итог для обличителя пороков? Журналистика –та самая профессия, носители которой находятся в средоточии разнообразных конфликтных ситуаций. Как журналисту сохранить себя? Как не сломаться? Не погибнуть? Это интервью с практикующим психологом, автором многих книг Сергеем Ключниковым, родилось из непосредственного живого общения. Сергей Юрьевич Ключников психолог с 25-летним стажем работы, кандидат философских наук, бизнес-тренер, академик Российской академии естественных наук, член Всероссийского психологического общества, автор 15 книг по практической психологии, специалист по изучению резервных возможностей человека, саморегуляции и медитации. Приходится ему консультировать и «акул пера», и самому выступать в прессе и на телевидении. Так что предмет разговора ему известен изнутри.

Сила журналиста в том, что он может говорить

- Сергей Юрьевич, в своей книге «Мастер жизни» вы посвятили целую главу экстремальным профессиям, а среди таковых назвали и журналистику. Может быть, для начала нашего разговора поясните – какие признаки с точки зрения психологии ставят эту профессию в один ряд с другими «адреналиновыми» видами человеческой деятельности.
- Профессия эта экстремальная, потому что связана с большим количеством стрессов и напряжений за небольшие деньги. Проводя расследования, журналисту приходится быть между молотом и наковальней. Между обществом и властью. Между необходимостью задевать за живое сильных мира сего, иметь сложные взаимоотношения с коллегами, потому что конкуренция, безусловно, существует. Поэтому, нынешний журналист раним и если он по своей природе чувствителен, то ему будет тяжело.

- Но в эту профессию, как правило, и рекрутируются такие люди. Потому что человек, которому, как говорят, все по барабану, и он абсолютно не сопереживает увиденному - и писать не станет.

- Это значит, что внутренние силы ему позволяют удерживать себя в психологически стабильном состоянии. И конечно, мы должны признать, что это одна из самых уязвимых профессий. По количеству отстрелянных журналистов можно судить о том, что журналист постоянно находится на своеобразной линии огня. Не выдерживая этого напряжения, многие уходят из журналистики. Можно было бы поднять интересную статистику оставшихся в этой профессии после окончания соответствующего факультета, людей, пришедших из других профессий –и мы бы увидели, что действительно журналистика функционирует по принципу – отряд не заметил потери бойца. Так что журналист постоянно существует на грани фола. И единственная сила журналистов в том, что они могут что-то говорить. Они могут объединиться и заставить власти слушать. Особенно тележурналисты. Для них создаются условия ярко проявить себя. Хотя они и попадают под секиру. Ведь независимые, своенравные тележурналисты уже давно не работают на телевидение. И понятно 0почему. Когда журналист становится чересчур независимым- это уже конфликт. Редко кто такое выдерживает. И тем не менее, мы знаем в Москве журналистов, которые активно критикуют власть, и власть с этим считается. Все-таки не считаться с критикой и пытаться закрыть – это проявление слабости. Есть такие начальники, такие политики, которые настолько болезненно реагируют на критику, что журналисты этим пользуются. Поддеть такого человека или раскрутить на скандал звезду считается успехом. Все знают скандал с Киркоровым, у которого такая нервная реакция на журналистов. Рано или поздно подобная слабость дает себя знать. Так что если уж идешь в звезды – будь готов, что тебя будут оплевывать. И политик должен быть толстокожим, и журналист в каком-то смысле должен быть толстокожим. Он должен любить то, чем он занимается, быть неутомимым исследователем, ему должно быть интересно.

За это памятников не ставят

- Может быть, все таки должно быть сочетание определенной восприимчивости и отзывчивости с наглостью? Как говорил наш радийный классик Александр Метелица «журналист-существо наглое». Ведь если журналист станет совсем толстокожим, лишится чуткости и отзывчивости – он уже будет не журналист, а заурядный бюрократ. К нему обратятся с бедой, а он возьмет и отфутболит – не моя, мол, компетенция.
- Сколь непросто сочетать в себе подобные психологические грани – без этого, видимо, нельзя. И в самом деле, одни журналиста воспринимают, как сопереживающую, впечатлительную творческую личность, другие, как беспардонного папарацци, пренебрегающего элементарными правилами приличия. Это говорит о неоднозначности натуры да и многомерности этой профессии. Если журналист не будет впечатлительным, он будет производить на свет холодные репортажи, которые никому не будут интересны. Так что эмоции здесь необходимы. И хотя журналисты, как правило, преувеличивают негативные эмоции, но с помощью такого педалирования они обращают на себя внимание. Можно посоветовать журналистам меньше тонуть в пустяках и больше писать о серьезных проблемах. И журналистика, все-таки должна быть более позитивной. Речь не о том, чтобы уходить от острых тем. Но надо говорить о проблемах не с желанием пропиарить себя, а с желанием помочь эту проблему решить, не съезжая на самопиар.
- Наверное, в этой профессии заключена какая-то общественная роль, какая-то очень важная функция. Если не роль совести нации, то по крайней мере общественной совести.
-Да. У настоящего журналиста все-таки должна быть какая-то позиция. Но она должна быть конструктивной. Потому что довольно часто позиция журналиста по отношению к власти деструктивна. То есть она изначально исходит из того, что власть виновна, что все чиновники гады, дураки, то, что в России все плохо и никогда здесь ничего хорошего не было и даже не стоит и говорить об этом – и тогда ничего не остается, как только размазывать эту грязь.
- Но ведь такие «грязекопатели» как Дмитрий Холодов и Юрий Щекочихин – они ведь не были пушистенькими! Но ведь их не обвинишь в том, что они «размазывали грязь».
- Я думаю, что через своеобразный катарсис их журналистика звала к позитивному выходу. Может быть, иногда то, о чем они говорили было и слишком остро, и слишком мрачно, но это люди заплатившие за свои убеждения и твердую позицию жизнью, а это не обсуждаемый вопрос. И потом журналист не может быть таким лакированным и прогнутым перед властью. Хотя и обязан соизмерять силу наносимых ударов с возможной ответной реакцией. Журналист – диссидент, который на всех наезжает, это по-моему, не очень симпатичное да и не актуальное амплуа. Мне приходилось консультировать журналистов по проблемам стресса, по проблемам взаимоотношений с начальством, креатива, по проблемам спокойствия и бесстрашия в каких-то серьезных ситуациях. Настоящий журналист это отчасти как бы детектив. И это сильный человек. Хотя это может быть и хрупкая женщина. Как Юлия Калинина, которая в «Комсомолке» пишет про армию. Многие начальники ее боятся. Сейчас, правда, притерпелись, но есть журналисты, статьи которых заставляют менять судьбу чиновников, покидать руководящие должности, помогают решать проблемы. Поэтому надо быть готовым к ответным ударам. Причем журналисту за такие победы памятников не ставят. И личный его выигрыш заключается лишь в том, что он помог избавиться обществу от негодяя. А больших денег это не прибавляет.

Журналистика должна быть нравственной

- А вообще-то - надо ли заниматься «грязекопательством»? Люди ведь уже жалуются, что они не могут эту чернуху читать. Может быть полезнее о чем-то промолчать? Пощадить психику читателей от излишней перегруженности негативом?
- Все-таки я считаю, что проблему надо ставить максимально остро, но в целом подход должен быть позитивным. И надо нацелиться на решение этой проблемы, а не просто размазать антигероя по стенке. Практическое решение проблемы должно быть на первом плане. В отношении морали –я не думаю, что журналист должен быть таким уж записным моралистом, но все-таки журналистика должна быть нравственной. Она должна быть социально направленной. Бессмысленно просто сводить счеты. Нужно хорошо знать и комментировать те моменты, которые ты затрагиваешь и нацеливать на позитивное решение вопросов.
- Отношения журналиста с внешним миром и отношения его внутри коллектива – тут две разные парадигмы. Кстати в вашей книге «Мастер жизни» есть размышления по этому поводу. И даже ироничное замечание на тот счет, что «акулы пера» весьма ранимы, как только доходит до «разбора полетов»со стороны коллег. И все-таки – как сохранить себя в такой сложной многомерной паутине? Все-таки журналист ежедневно вынужден выходить из своей кухни, из своего кабинета, где он сидит за дисплеем, вставляться в самые разные ситуации , причем приходится очень быстро переходить из одной ситуации в другую- и при этом надо уметь сохранять внутреннее равновесие? Как это делать без традиционного обращения к выпивки? Как уходить от провалов в «депрессняки», которые буквально преследуют людей нашей профессии?
-Конечно, мышление журналисто должно быть очень быстрым, оперативным. По систематике спиральной динамики, раскладывающей психику на уровни и мимы, журналист должен иметь орнажевый менталитет. Он не может быть «синим». Важно иметь стойкое мировоззрение.
- Но ведь сейчас как раз время, когда прежние мировоззренческие догмы сломаны, новые еще не устаканились. Ощутим определенный мировоззренческий кризис.
- Это так , но журналист не может себе позволить внутреннего распада, мировоззренческих шатаний. Все-таки журналисты это в определенном смысле жрецы. Влияние журналистов на общественное сознание сопоставимо с влиянием жрецов, проводивших магические действия во времена древнего Египта. Журналисты настолько сильны, что к их слову прислушивается власть. Власть подстраивается под молодежную моду, власть старается соответствовать мнениям аналитиков и обозревателей, потому что невидимая четвертая власть, власть над сознанием, иногда больше, чем власть политиков. Правда у нас таких ярких журналистов мало, но они есть.
- Откуда они берутся –эти звезды? Тем более, что власть склонна не зажигать, а гасить их. Это что - какие-то «яйцеголовые»?
- Они берутся из общества. Они не выше, не ниже общества. И форма головы тут не при чем. Но их призвание - влиять на общество, улучшать его. Лучшими журналистами становятся те, после выступлений которых снимаются зарвавшиеся начальники, выделяются деньги для решения проблем, люди задумываются о чем-то. И у меня есть примеры, когда журналисты объективно меняются. Я слежу за публикациями Александра Минкина, который начинал как радикальный демократ, потом у него был большой цикл статей о том, что мы утратили нравственность, куда мы идем, почему мы забыли Пушкина, разумное, доброе, вечное? Была яркая статья о молодых людях-«людоедах» – выпускниках экономического вуза, которые легко и спокойно рассуждают, что если экономика неэффективная и вымрет треть населения, то ничего страшного. И он хорошо показал- кто они такие. Это говорит о том, что журналист может измениться, уйти от крайнего радикализма.

Разрушитель, созидатель, маг?

Часто в журналистику приходят свежие силы, которые мыслят себя как разрушители устоев, говорят, что все прогнило, все пропало, а потом начинают что-то понимать и тональность их выступлений меняется. Так же как Пушкин начинал, как революционер-разрушитель, а кончил тем, что ратовал за просвещенный патриотизм, царя и прочее. Есть такой афоризм: кто в молодости не был революционером, тот не имеет сердца, а кто продолжает оставаться революционером в старости, тот потерял разум. Поэтому есть разные журналисты, есть поколения журналистов. Иногда интересно сопоставлять молодых и опытных журналистов. Диктат только молодых или только старых, по-моему, портит любое издание. Все -таки должен быть баланс. И в то же время, если газета хочет иметь свое лицо, она не может быть просто площадкой для разных мнений. Она должна куда-то вести, а не просто информировать читателей. Журналистика - это своеобразная магия. А если на одной странице газеты одно мнение, на другой – другое, это говорит о некой беспринципности, отсутствии позиции. Хорошие респектабельные издания во всем мире при всем плюрализме мнений тем не менее ниже крайностей в ту или иную сторону не опускаются. Это уже видение главного редактора- какой он коллектив подбирает. Но в России проблема в том, что из-за низкой оплаты труда журналист вынужден снижать уровень для того, чтобы чем-то заполнить объем. И в результате ощутимой пользы от журналистики нет. Она становится корпорацией по производству информационной жвачки, рекламы, заказухи. И она тонет в псевдоправде и псевдоинформированности.

- Эксперты говорят, что мы вступили в эпоху заказа на серость. С чем это может быть связано психологически? С тем, что перекормили «жареным»?
- С одной стороны - да. Какие-то сверх острые щекотания нервов в текстах про каннибалов и тому подобное приелось. Возникает эффект глухоты и неверия и со стороны общества, и со стороны журналистов. С другой стороны региональное начальство не хочет критики. И заказ на серость продиктован еще и этим. Ситуация заключается еще и в том, что по данным ООН, если человек получает меньше 3-х долларов в час, у него резко снижается мотивация к труду и он начинает действовать как попало. Давайте посчитаем, сколько получает журналист в Новосибирске или в Москве относительно этой планки. И даже, если журналист и получает столько - это низший предел. Трубочист Нью-Йорке больше получает, чем журналист в Москве, а тут надо быть трубочистом нравственным, трубочистом сознания. Уровень цены и жизни в Новосибирске тоже достаточно высокий, а зарплаты минимальные. Это расхолаживает. Возникает ощущение, что можно уйти в любую газету, а это не способствует тому, чтобы делать свое дело качественно. И потом –измельчание идет потому, что кто заказывает музыку на телевидение, в кинематографе? Основная фигура – это продюсер, который очень часто выступает адвокатом дьявола, таким сатанистом, который руководствуется тем, что «пипл хавает» по выражению Игоря Волошенко. Речь идет о том, что нужно как можно больше «чернухи». Только «чернуха» требуется. А если появляется какой-то позитив – это не модно, это не в стилистике, это не в формате и это грозит падением дутых рейтингов. И все почему-то подстраиваются под этого продюсера. Хотя реально появился огромный интерес к тому, когда экранизируются классические произведение, звучит музыкальная классика, интеллектуальный джаз, а не попса. И есть большой класс людей, готовых это потреблять. Такую негативную психологию надо ломать, а продюсеров, которые вводят в обиход пошлятину, наказывать общественным презрением. И если бы интеллектуалы могли объединиться и выразить протест, так же как были протесты против поддерживаемых фондом Сороса эксперементальных программ сексуального воспитания, то была бы совсем другая ситуация. Кое - что ведь удалось закрыть из этих разрушительных программ. Точно так же и здесь. Если бы голосовали отключением телевизоров, писали, выступали в газетах поактивнее, устраивали бы демонстрации, то власть задумалась бы и, видя протесты народа, как-то повлияла бы наситуацию. И создала бы условия для поддержки позитивной журналистики на телевидении, поддерживала бы проблемную, позитивную журналистику.

Нужна ли «борзописцу» популярность?

- Но стоит ли так уж зацикливаться на «позитиве»? Так ведь и в дезу впасть недолго. Сейчас вот объявили войну коррупции. И какая тут «позитивная журналистика»? Опять потребуются грязекопатели.
- Но опять- таки с каких позиций заниматься этим грязекопательством. Либо с позиции – искоренить коррупцию, либо с позиции, что в России все плохо, воровали и будут воровать. И во всем такая изначально безнадежная тональность. Когда журналист с такой психологимей пишет – видно, что это редакционное задание плюс самопиар.
- А самопиар - это плохо? Что журналист должен быть просто переносчиком информации? Такими живыми телефонными проводами? Или все-таки у человека, который берет на себя ответственность высказать свое мнение должна, быть какая-то популярность?
- Конечно, должна быть. И журналист должен быть думающей, творчесокой личностью. А не воспроизводящим клише борзописцем. Хороший журналист с мозгами, с позицией, талантом и умеющий вскрывать нервные узлы – его обязательно знают, читают, им интересуются. Это золотое перо, штучный продукт. И он, конечно, не должен быть просто передающими проводами. Хотя в журналистике и есть новостной момент, но всегда любые новости препарируются в индивидуальном сознании. Можно подать и так - и иначе. Не существует дистиллированной объективности. Всегда есть элемент субъективности. Но субъективность не должна быть искажающей действительность или мелочной, когда все становится проекцией личностных негативных комплексов автора. Такие людьми с патологическим сознанием - они всегда заметны, видны.
-Может быть, журналисту следует мировоззренчески определиться: несет ли он в мир разумное, светлое, доброе, или транслирует какой-то усредненный серый уровень общественного сознания?
- Конечно, надо внутренне решить для себя эту дилемму. Или мы повышаем уровень, или купаемся и тонем в серости, пошлости, садомазохистской самобичевании ради амплуа сатириков, памфлетистов, желчных критиканов. Ведь наше слово отзывается. Все-таки журналистика не только экстремальная профессия, но и инструмент воспитания, просвещения.

- Но и воспитатель может быть подвергнут ответным атакам. Бабицкий, Пасько получили в ответ на свои воспитательные демарши так, что мало не показалось. И потом ведь в желании улучшить человечество можно и государственные тайны разгласить, и оскорбить или оклеветать кого-нибудь.
- Это так. Но я не призываю к отказу от такого важного инструмента воздействия на общество, как конструктивная критика. Ну а уж браться за нее или нет – должен каждый решать самостоятельно. В этом и экстремальность профессии журналиста. Тут приходится действовать как саперу. Берешься взорвать общественное мнение сенсацией, просчитай - а не пришибет ли тебя взрывной волной? Все-таки каждый должен в меру отпущенного ему Богом мужества идти и оценивать ситуацию сам. Чем крупнее личность, тем независимей она ставит какие-то проблемы. Не может не ставить. Конечно, надо оценивать соотношение сил. Что касается клеветы, то это уже вопрос цензуры, самоцензуры, нарушения закона о СМИ. Журналист не должен переходить через какую-то грань. Но прежде всего речь идет о внутреннем кодексе, журналист сам должен решать- до какой степени он идет на экстремальность. Ну а то, что касается работы в горячих точках или экстремальных ситуаций, связанных с криминальными расследованиями, острыми полемиками, имеющими большой общественный резонанс скандалами, то журналисту вообще следует психологически настраиваться на то, чтобы быть готовым ко всему. В том числе и к самым неожиданным, не вписывающимся в отработанные алгоритмы реакциям извне и собственным рефлексиям. Сохранять самообладание и работоспособность в таких ситуациях, адекватно реагировать и не потерять свое лицо, непросто, но это и есть важный элемент профессионализма. Когда журналист едет в горячие точки, надо проникнуться верой в неуязвимость, буквально благославляться. Потому что приходиться работать на грани, как водолазу. Шнур может быть в любой момент перерезан. Такие журналисты - герои. Да, в журналистике есть место героизму. И поэтому надо все-таки просчитывать возможные последствия, потому что любая нагрузка, любой чрезмерный подвиг может оказаться неосторожностью.
-Что-то банально не просчитано, непродуманно- и получается уже не репортер, публицист или аналитик и камикадзе, которого в ответ сразу «мочат» - и вся недолга?
-Да. Нужна тут определенная техника безопасности. А то за популярность можно и жизнью поплатиться. Обязан журналист и уметь выходить из «адреналиновых» нагрузок. Хороший журналист должен уметь снимать стресс.
Склад отрицательной информации или все «по барабану»?

Иначе он становится складом отрицательной информации. транслирует эти слухи, эти мимы. Все это оседает в его подсознании – и он воспринимает мир уродливо, искаженно. И начинает везде и во всем видеть только чернуху. Он уже нормально перестает воспринимать окружающий мир. Все- в черном цвете.
- А другой наоборот все нахваливает, все передает в розовых красках…Что, наверное, тоже не сильно хорошо. Об пиарщика могут даже и ноги вытереть, его мнения никто не спрашивает, он просто работает на заказ.
- Это уже подхалимаж, либо наивность, но для нормального журналиста- где в нашей жизни розовость кроме как в сексуальных отклонениях? Если что-то касается заказухи, то это просто реклама. У пиарщика же, рекламиста - иные задачи, нежели у журналиста исследователя или публициста. Он просто выполняет заказ, и весь страх его заключается в том, что он плохо пропиарит, плохой ролик сделает, ролик этот не примут или ролик этот провалится, не окажет должного воздействия на продукцию. Мне приходилось работать с «геренацией пи», которая делает рекламные ролики. Там своя кухня, своя ситуация. Но они особенно и не напрягаются, когда им выкатывают претензии. Для них главное- понравятся они хозяину или нет. Потом ими очень часто движет спортивный интерес. Сумеют ли они навязать обществу свое мнение? Конечно, это отчасти цинизм, отчасти – спортивный азарт. Сможет он победить или нет? Сделать лучше других или нет? Хотя сейчас идет борьба за внимание и будущее общество, рынок товаров и услуг будущего века- это рынок постоянно борющийся за внимание людей. Будут изощренным образом навязывать «Обрати внимание, купи!» Это будет нарастать во всех сферах. И многие журналисты, конечно, станут проводниками, проплаченными фигурантами потребительского общества. Хороший журналист должен просто решить- или он аналитик, или он просто пиарщик и производитель заказухи. Определись- кто ты? Определись в жанре.
- Ну а отношение к журналистской профессии извне и изнутри? Эти неизбежные реакции коллективного бессознательного. Как их сглаживать? Все-таки так катастрофически падают тиражи.

- Слово, конечно, обесценивается и выгоды вроде бы не приносит. Но любой олигарх стремится обзавестись газетой, потому что в России это возможность свести счеты, оказать влияние, поэтому некоторые газеты даже называют дубинкой для наездов и влияний. И вторая древнейшая превращается в первую. И журналистика в целом теряет влияние. И конечно, журналист, который отколошматит любого за деньги – это страшно. Невзоров, который начинал, как яркий криминальный журналист в «500 секундах» вдруг говорит: «Я наелся!» Поэтому он работал на интересы Березовского. «Нет, против Бориса я работать не буду,- говорит он, - но вообще-то я наемник и это вопрос цены».
- Словесный киллеризм, конечно же, деструктивен.
- Деструктивен. Доренко чем кончил? Любого телекиллера судьба приведет к реальному уголовному делу. Наезжал словесно до тех пор, пока не получил наказание за реальный наезд. Сейчас он уже гораздо более конструктивен. Потому что выступает с позиций более мягких - и такого как раньше от него не услышишь. Впрочем, может быть, просто ему трибуну не дали…
- Сколько сериалов не наснимай, милиционеры у нас в общественном сознании все равно остаются «ментами», судьи – тоже несут на себе как бы какую-то печать проклятости, неправедности. «А судьи кто?» «Закон дышло-куда повернешь - туда и вышло». Как вы думаете, роль журналиста- тоже прочно заняла нишу заведомо негативного персонажа?

- Если нация хочет собраться с силами, то надо что-то делать, чтобы уходить от негатива. Если нация хочет подняться, то с моей точки зрения журналисты и средства массовой информации, все обхихикивая, либо относясь к государству с негативом и глубокой ненавистью, не должны все это обсуждать. Потому что любое улучшение уменьшает то количество негатива, на котором многие отрицательно мыслящие журналисты себя пиарят. Если исходить только из того, что не о чем писать, неинтересно, пресно, и потому все осмеивается, это деструктивная позиция. И она только вредит. В конечном счете государство не будет подниматься, экономический уровень будет низок и самим журналистам будут платить небольшую зарплату. Чтобы написать о жизненных проблемах в России хватит всегда материала. Даже если Россия сделает какой-нибудь экономический рывок или политический. Россия все равно поднимется даже вопреки злобным пасквилянтам, но просто о них много зависит. Просто журналисты могут ускорить процесс выхода из кризиса, могут задержать кризис. Ведь журналисты это те же психотерапевты. Президента тоже иногда сравнивают с психотерапевтом. Стиль управления Картера был основан на том, что утрачены моральные ценности , что нужно вернуться к семейным ценностям. И Америка в период Картереа не сделала рывка, но Америка начала подниматься при Рейгане, который выступал как опытный пиарщик, актер-телеведущий и психотерапевт. С помощью этих рычагов он стал возрождать мощь Америки, и «он это сделал». Может быть, он был излишне самодовольным, но это помогло Америке. Распространения положительного имиджа Америка достигла именно во времена Рейгана.
Чем наше слово отзовется?

- Мы уже говорили о том, что журналист является средоточием всех ударов. И у тебя в книге «Мастер жизни» есть мысль о том, что акула пера уязвимы внутри своих коллективов. Выделившись, поведя себя неординарно, эпатажно, они подставляются. Как сохранить этих творческих людей, чтобы они, образно говоря, не получали пулю в спину?
-Если человек что-то делает и даже если он идет на прорыв, он должен это делать сбалансировано, уравновешенно. Только в крайних случаях должен быть сверхрывок, а так должна быть умеренно-наступательная тактика. И надо всегда уметь взвешивать свои силы. И если начинается коллективная травля, моббинг на работе, надо понимать откуда берется этот моббинг. Очень часто моббинг начинается тогда, когда человек слаб. Просто находят более слабого и начинают его клевать. И он начинает болезненно реагировать…
-Но бывает и на сильного нападают. Волчья стая индивидуальностей в которой завелся альбинос…
-Совершенно верно. Приходит более талантливый человек с желанием реформировать работу газеты, внести какие-то более серьезные принципы, взяться за обсуждение новых проблем, внести некий большой стиль, а коллектив уже привык к мелкотравчатому существованию, как-то это его устраивает, но страшно и начальству не понравится и вообще обновление всегда стресс. И вот он приходит и начинает баламутить. И начинается сопротивление, травля. Но человеку следует подумать-стоит ли идти на героизм или постепенно завоевывать свои позиции, находить единомышленников в коллективе. Иногда легче уйти в другую газету, чем тратить месяцы и годы на отстаивание своей позиции в газете, где все равно тебе по настоящему ничего не дадут сказать. Но иногда, конечно, нужно идти на принцип. Пошли же журналисты «Московского комсомольца» на принцип, когда главный редактор «МК» Павел Гусев извинился перед Павлом Грачевым. И в тот же момент, в следующем номере появился материал о том, что - да мы главного редактора любим, но здесь мы не согласны. И он вынужден был этот номер подписать, потому что плюрализм. И везде нужен баланс. Выигрывает тот, кто владеет собой. Он имеет больше шансов овладеть ситуацией. Легко, хлопнув дверью, уйти и сказать – я непризнанный гений, меня не поняли. Может быть, иногда и надо так сделать, когда ситуация доведена до крайности и здесь находиться уже смысла не имеет. Но трудней остаться, убедить и побеждать. Может быть, когда – то нужно пойти на компромисс, но в следующих статьях снова продавить свою позицию. И делать свое дело. Держаться на результатах работы. Вот мой текст. А все остальное к делу отношения не имеет. Поэтому иногда стоит абстрагироваться. «Хвалу и клевету приемлю раводушно» - гениальная формула Пушкина. Но всем не будешь мил. И всегда, когда человек приходит с какими-то идеями обновления, коллектив редко за ним идет. Только лишь в том случае, если почувствует за ним особую силу, перспективу. А так он может и восстать. Как вот Юрий Поляков, редактор «Литературной газеты», можно было бы дальше критиковать, но он занял более мудрую позицию. Объединил левых и правых, снизил градус пустой, злой критики. И газету читать стали, и деньги стали давать, рейтинг повысился. Кстати, ее не купишь в киосках, очень быстро разбирают. Так что много зависит от человека. Поляков -человек и современный и традиционными вещами не пренебрегает. Именно такое сочетание тенденций дает максимальный эффект. И в политике газеты. И в личной судьбе человека.
- Наверное, вакансия журналиста, как и вакансия поэта по Пастернаку «опасна если не пуста». В каком-то метафорическом и метафизическом смысле она близка таким экстремальным профессиям, как пожарные, детективы, врачи скорой помощи. И в то же время ее не даром называют и «второй древнейшей». Как же умудриться соответствовать стандартам этой профессии и остаться самим собой?
- Наверное, все же не стоит себя идентифицировать таким образом. Да, в этой профессии есть элементы проституирования, приспособления, если представить, что они есть. Ну а если он сам себя назовет таким образом, то кто же будет к такому беспринципному журналисту обращаться. Поэтому надо вспомнить гуманистические принципы русской журналистики – Дорошевича, Гиляровского. Да и на Западе можно вспомнить имена журналистов, не потерявших лица, более того, поднявшихся до высот всемирных авторитетов. Бальзак, Хемингуэй, Камю не гнушались журналистикой. Журналист работает со словом. Мы славяне – страна слова. Да, дурно пахнут мертвые слова. И в то же время живые слова отражают божественную вибрацию. Слово солнце останавливает, словом разрушали города. Словом можно очень много изменить в этой жизни. Поэтому Солженицын приводит русскую пословицу «Одним словом мир перетянешь.» И это надо помнить. И как бы возможности слова были не снижены, они достаточно велики. И слова иногда в наше время играют не меньшую роль чем деньги. А может быть, даже и большую...

Беседовал Юрий Горбачев